Сергей Васильев - На разломе двух времён. 80-е

Кровь пролилась, убитых было много, но сколько, еще никто не знал.

Это был пик исторической драмы нашей страны, ее кульминация. Стало ясно, что сегодня или завтра все окончательно решится.

Я выехал к Белому дому рано утром. Оставил джип где-то во дворах Старого Арбата и пошел на Калининский проспект. Он был абсолютно пустой. Лишь небольшие группы людей бежали в сторону Белого дома, там слышалась стрельба, но как магнитом он тянул к себе.

Огромный калининский мост перед Белым домом был пуст и свободен. Вокруг лишь было беспорядочное движение людей, перепуганных милиционеров и военных с оружием. Никто не понимал, кто за кого. Кто кого защищает? И кто откуда стреляет?

На мосту собралась большая, в несколько сотен человек, толпа, я добежал до нее. Люди стояли вдоль парапета. Щелчки выстрелов слышались со всех сторон. Толпа, как единое целое, то поднималась, то пригибалась к земле, люди показывали друг другу, откуда идет стрельба.

В эти минуты абсолютно исчез страх.

Невероятная картинка хаоса возбуждала и одновременно отключала сознание. Хотелось видеть и впитать в себя весь этот невероятный абсурд происходящего, чтобы никогда этого не забыть.

– Танки! – крикнул вдруг кто-то из толпы, и все устремили взгляд на набережную Тараса Шевченко, куда подъехали несколько то ли танков, то ли БТР. Башня одного из них начала медленно-медленно поворачиваться в сторону Белого дома.

Я смотрел то на танк, то на Дом, то на танк, то на Дом.

Неужели он будет стрелять? – мелькнуло в голове.

БТР и танки уже давно стояли в центре Москвы, мы привыкли к ним. Они въезжали в центр и раньше, в 91-м, при ГКЧП. Но тогда они стояли тихо и неподвижно, а сейчас танк… поворачивал свою башню.

Престарелые коммунисты из ГКЧП, путчисты, ввели танки в город, но не решились из них стрелять, неужели на это пойдет демократически избранный президент?

И выстрел прогремел!

Дальше все развивалось, как в немом кино. Я почти не слышал звуков, а все происходящее как будто замедлилось в своем движении.

Сначала вспышка выстрела из ствола, и мы резко повернули головы в сторону Белого дома. Снаряд попал точно в окно 12-го этажа и там, в одно мгновение, вылетели все окна и стекла.

Ровной линией, по всему этажу.

С глухим хлопком, как огромная белая стая, из пробоин выбитых окон вылетели в воздух сотни, тысячи листов бумаги, труды советских канцелярий… и, кружась, стали падать вниз.

– Ууууухххх! – закричала толпа, в которой я стоял.

– Наверное, вакуумным били, – сказал какой-то «знаток».

И тут же раздался второй выстрел. И снова разбившиеся окна, но этажом выше, и та же стая белых листов бумаги вылетела из окон осажденного парламента.

– Ураааааа! – в ответ на выстрел закричала толпа.

Инстинктивно я отшатнулся от нее. В эту секунду стало понятно, что тут собрались не защитники Дома и не сторонники депутатов, а просто наблюдатели и зеваки, причем злые и возбужденные. Этой толпе нравилось, как танк стрелял в Белый дом, они пришли на это посмотреть и кричали «Ура!». Нервы не выдержали.

– Там же люди, – стал кричать я, – там русские люди, как же можно стрелять в своих?!

Толпа свирепо смотрела на меня, а я на них. Мы что-то кричали друг другу и уже начали махать руками. Это точно закончилось бы дракой или чем-то похуже, если бы не автоматная очередь, которая пронеслась где-то рядом, – и все рассеялись по мосту, стараясь укрыться за парапетом.

Все смешалось.

Танк выстрелил еще пару раз и замолчал. Слышны лишь были одиночные выстрелы оттуда, из Белого дома. Кто-то от злости и безысходности пытался отстреливаться, но вскоре замолчал и он.

Стало ясно, что Дом пал.

Я пошел назад к Арбату, сел в джип и поехал к нам в офис. Все сидели у телевизора и смотрели, ошарашенные, трансляцию CNN от Белого дома. Я начал было рассказывать все, что видел сам, но сразу же понял, что друзья и коллеги против Верховного Совета и, скорее, поддерживают Ельцина и этот расстрел. Тут, как и на мосту, я был одинок.

Не вступая в пустой и бесполезный спор, я сел в машину и поехал домой, к жене и детям.

Наша эпопея закончилась.

Но картинка обугленного Белого дома, как черно-белое старое фото в альбоме, теперь останется в памяти навсегда.

«Город золотой» – песня из репертуара Бориса Гребенщикова. Автор текста – Анри Волхонский.

Московский авиационный институт.