Роберто Перроне - Джанлуиджи Буффон. Номер 1 [litres]

Был февраль, не так уж и тепло. Но я был (и до сих пор остаюсь, в некотором отношении) таким.

Была забастовка на железной дороге, и я до последнего сомневался, ехать или нет. Потом сказал себе: «Ладно, поеду». Я приехал на вокзал и бегом успел на поезд до Лечче, прямой поезд, единственный за не знаю сколько времени. Он был весь забит людьми. В Болонье я не знал, как добраться до стадиона. В конце концов пошел пешком. Дорога все не кончалась и не кончалась. Как и во всех пережитых мной приключениях, я пришел на стадион не с той стороны – то есть со стороны ворот «Болоньи». Сначала для «Каррары» все шло не очень хорошо. Судейство было так себе, были стычки. Потом мы объединились со «СПАЛ» из Феррары. Феррара и Болонья исторически совсем не друзья.

И да, мне было страшно, как каждому, кто попал в такое место, где ты оказываешься единственным не похожим на других, единственным представителем другого племени. Даже если ты всего лишь точка в толпе, тебе кажется, что все смотрят только на тебя, как на чужака в Пертегаде. В тусовке за воротами все друг друга знают.

Я шел крадучись, делая вид, что мне все равно, и дошел до билетного окошка. Я сел за ворота и оказался перед стеной подозрительных лиц. Пятьдесят болельщиков «Каррарезе» прибыли на автобусе вместе и не предполагали, что еще кто-то появится в это воскресенье. Наконец кто-то меня узнал. Меня начали хлопать по плечу. После матча мне даже удалось избежать привычной поездки в туалете поезда: меня довезли до Пармы.

Сколько я так ездил? Часто. Я был в Сесто Сан Джованни, в Вероне, в Римини, в Монтеварки, даже в Альцано, в провинции Бергамо в тот год, когда «Альцано» играл в Серии Б. В субботу я иногда прогуливал школу: неделю – да, неделю – нет. В пансионе нас проверяли, в школе – нет, я же хитрец, я пошел в другую школу.

Я ездил не обязательно только на «Каррарезе». Иногда, если я не мог вернуться домой, если поездки были слишком долгими или я должен был выехать слишком рано или вернуться слишком поздно, я ехал в Реджо Эмилию, в старый «Мирабелло». Но не со стороны «Реджаны», а со стороны гостей.

Мне всегда нравились те, кто в меньшинстве. Я помню легендарный матч «Реджана» – «Казертана». Но не из-за матча, а из-за ста пятидесяти болельщиков «Казертаны». Фантастические люди. Они все курили. Никогда в жизни не видел столько дыма. Курили даже малыши в колясках. Я могу так сказать? Я так сказал.

Я продолжал болеть за «Каррарезе» даже после того, как начал играть в своей первой команде. Мне пришлось ограничивать себя, когда я стал знаменитым. Однажды я на машине поехал из Каррары в Монтеварки.

Одна из последних поездок в качестве болельщика состоялась, когда я уже носил синюю майку. В субботу мы играли в Белоруссии, а в воскресенье я взял машину и уехал в Феррару. Там был праздник, и я вошел на поле со знаменем, как делают, когда братаются болельщики. Даже есть фото, запечатлевшее этот момент.

Я помню, как мой отец говорил: «Что это такое – ультрас? Что за преувеличение?» Он поддерживал болельщиков, но ненавидел крайности.

А я? Сегодня я далеко ушел от того мальчика, которым был, но я счастлив, что был таким. Играл, развлекался, жил своим возрастом. Конечно, у меня была и девушка. Валентина. Я познакомился с ней на пляже, а где еще можно познакомиться? Я учился в школе, а она была вся такая правильная. Возможно, слишком правильная для меня. Отличные оценки, страсть к танцу. Мы были вместе три года, но если видишься раз в две недели, отношения поддерживать легче, потому что проблем не видно. Потом, конечно, все закончилось.

В конце подросткового возраста многое заканчивается, ты меняешь кожу, некоторые аспекты жизни, которые казались важными, становятся второстепенными, некоторые привычки становятся слишком обременяющими или слишком ненужными. Так и кончилась моя жизнь «ультрас». Никогда не думал, что я буду расплачиваться за эти детские увлечения, когда уже стану известным игроком национальной сборной. Но это случилось во Флоренции много лет спустя. Это был кубковый матч «Фиорентина» – «Парма», и я не играл. Я не помню, была ли у меня травма, но скорее всего, в Кубке Италии я просто уступил место резервному вратарю, как это часто бывает. Я приехал на матч сам на своей машине, у меня тогда был «Порше». Я поставил ее на подземную парковку Франки и спокойно пошел на матч. Проблемы начались в конце, когда я вышел и оказался на улице, перегороженной болельщиками «Фиорентины». Я поговорил с ними, и они провели меня на другую сторону стадиона, в зону, где были автобусы поклонников «Пармы», которые оцепила полиция на выезде на дорогу. Многие меня знали, поздоровались со мной. У одного из них, Вольпо, лицо было в крови из-за брошенных в него другими болельщиками предметов. Я сказал ему: «Давай я тебя подвезу, так ты быстрее попадешь домой». Пока мы ехали вдоль кортежа, некоторые автобусы, что были впереди, остановились, из них вышли болельщики, чтобы подраться с противниками. Вольпо, хотя ему уже и так досталось, не смог сдержаться и выпрыгнул из моей машины, чтобы помочь товарищам.