Идо Нетаньяху - Последний бой Йони

Амнон, приведший одну из групп к самолету, показал на «геркулес» и сказал: «Туда». Больше говорить не понадобилось — заложники пустились бежать к самолету. Бойцы Голани расположились веером по обеим сторонам от входа, чтобы направить заложников внутрь самолета, не допуская суматохи. Сопровождая группу заложников, Амнон по пути прошел мимо тела одного из угандийских часовых, убитых при первой стычке. Он поднял винтовку, и ему показалось, что затвор не был открыт (если это действительно так, то, по всей вероятности, это был не первый часовой, поскольку многие слышали звук открываемого затвора, когда он направил оружие на «мерседес», а некоторые считают, что и выстрелил).

Самолет быстро заполнялся заложниками, солдаты Голани, как было им указано, пытались их пересчитать. Мишель Бакос, войдя в самолет, увидел тело Йони, завернутое в пленку. «Кто это?» — спросил Бакос солдата. «Один из офицеров, — ответил ему солдат, — он умер».

Заложники не разговаривали, они тихо стояли, столпившись в брюхе «геркулеса». Возможно, только сейчас они осознали тот факт, что вот-вот вырвутся из ада, в который попали неделю назад, когда их самолет был захвачен над Средиземным морем. За неделю многие из них смирились с мыслью о близком конце. Ицхак Давид, который тридцать одни год назад бессильный гнил в нацистском лагере уничтожения, лежал теперь раненый внутри израильского самолета. Через несколько минут его вырвут из новой заготовленной для него смертельной западни и отошлют далеко отсюда в безопасное место. В этот момент Ицхак не знал, что только метр отделяет его от тела человека, командовавшего операцией по его спасению.

На устройстве из носилок лежало также тело Жан-Жака Маймони, одного из заложников, смертельно раненного в момент, когда он вскочил с земли во время боя, и над ним — тело Иды Борович, погибшей от пули в сердце. На верхних носилках с левой стороны лежал солдат Части, легко раненный в ногу. В самолете лежал и Песко Коэн, раненный в бедро. Когда доктор Давид оказывал ему первую помощь на площадке против зала для пассажиров, Коэн был еще в сознании. Давиду было трудно сосредоточиться на оказании помощи ему и другим не так из-за напряженности, вызванной стрельбой и битвой вокруг, как по причине оглушительного шума, созданного отвлекающим маневром Части. (Давиду помогал д-р Эфраим Снэ, врач командования пехотно-десантными войсками, прилетевший четвертым самолетом. Он прибыл на площадку вместе с резервным отрядом Голани, явившимся помочь при эвакуации заложников, и спросил Давида, чем он может быть полезен. Давид сказал ему: «Важнее, чтобы ты вернулся в самолет и занялся Йони. Он в очень тяжелом состоянии». Снэ знал, что в самолете достаточно медиков, чтобы позаботиться о Йони, и поэтому предпочел остаться на площадке. Давиду помогал и врач Голани.) После перевода Коэна в самолет им занялась бригада врачей и даже смогла несколько улучшить его состояние, но позже раненый впал в тяжелое забытье, из которого его уже не удалось вывести.

Один из заложников подошел к д-ру Эрану и сказал, что не знает, как быть лететь с ними или остаться в Энтеббе. «Мою мать, — сказал очень обеспокоенный Илан Хар-Тов, — отправили накануне в больницу в Кампалу, у нее в горле застрял кусок мяса, может, мне лучше все же остаться?»

«Если останешься, сказал ему Эран, — тебя несомненно убьют. А у такой старой женщины, как твоя мать, есть большой шанс уцелеть». Д-р Эран ошибся: Доре Блох, матери заложника, было семьдесят пять лет. Наутро, спустя несколько часов после операции, солдаты Иди Амина вытащили старую женщину из больничной палаты и хладнокровно ее убили.

Когда заложники и раненые заполнили самолет, командир, желавший как можно скорее убраться оттуда, попросил своего инспектора по загрузке доложить, сколько в самолете заложников. Инспектор сообщил что собраны все. Халивни, однако, настаивал на том, чтобы тот письменно указал число присутствующих; инспектор написал на листке, переданном Халивни, что в самолете девяносто три заложника и двое убитых гражданских лиц. Халивни попросил назвать имена убитых, поскольку, согласно полученным данным, в Энтеббе было сто шесть заложников. На обороте листка инспектор указал поименный перечень убитых среди заложников: Ида Борович, Жан Маймони. В низу листка отмечено имя третьего; подполковник Йони. Хотя и при повторном подсчете общее число заложников не достигало ста шести, солдаты Голани были убеждены, что все, кроме Доры Блох, находятся в самолете.