Идо Нетаньяху - Последний бой Йони

У Сурина не было особых опасений по поводу операции в Энтеббе. Он полагался на своих командиров и был уверен, что армия способна вернуть его оттуда живым. Перед ученьем-моделью ему и его товарищам сказали, что они должны выйти из самолета и прибыть к «зданию», обозначенному специальными знаками. Но назавтра, в субботу, они уже получили более подробную инструкцию. Им наконец сказали, что они отправляются в Энтеббе, что их задача — завладеть новым зданием терминала. Звено Сурина, во главе с командиром его роты, должно залезть на крышу и проверить, нет ли там угандийских солдат. Еще им сказали, что к угандийским солдатам, если они там обнаружатся, надо отнестись как к врагу. Гражданских не трогать, а только собрать их в нижнем этаже. Им также объяснили, что хотя захваченные находятся в здании старого терминала, но кто знает, может быть, за последний день их перевели в новый. В этом случае именно им придется освобождать заложников.

Около десяти вечера начальник Генштаба вернулся из Шарма в центр страны. Начальник Генштаба с Екутиэлем Адамом, Даном Шомроном и другими старшими офицерами сначала собрались в кабинете Йони, где он им кратко изложил свой план, который они в основном уже знали, и где обсудили отдельные связанные с операцией пункты. Гур заострил внимание на контрольной башне, и Йони объяснил, что он собирается нейтрализовать ее на первой стадии операции с помощью сил отвлечения на джипах и вооруженного ручным пулеметом бойца, а на второй — с помощью солдат на бронетранспортерах. После короткого совещания все поехали на место, где должно было состояться ученье-модель.

Во время ученья самолеты ехали по взлетно-посадочной полосе, будто только что приземлились. Из первого самолета сначала вышли бойцы отряда парашютистов, чтобы установить на полосе фонари. Они послужат для обозначения взлетно-посадочной полосы в Энтеббе, если она не будет освещена или свет на ней погаснет после того, как приземлится первый самолет. (Инициатива использования ручных фонарей во время Операции принадлежит полковнику Матану Вильнаи. Незадолго до того он прорабатывал с эскадрильей «геркулесов» посадку в полевых условиях; во время совместных учений выработалась система использования ручных фонарей для обозначения посадочной полосы. Матан считал, что эти фонари послужат очень важным средством обеспечения безопасности в Энтеббе на случай, если освещение будет там выключено. Под конец его предложение было принято.) Когда первый самолет остановился, спустили трап для «мерседеса» и двух джипов части. Амицур, водитель «мерседеса», поворачивает ключ, чтобы завести машину, — и ничего не происходит: мотор не заводится, и учение чуть не провалилось, не успев начаться. Амицур попросил, чтобы ехавший за ним джип ударил его машину, чтобы встряхнуть стартер, и действительна, удар помог, «мерседес» завелся. Машины спустились с самолета и поехали к «старому терминалу».

При повороте налево, ведущему к нему, столкнулись с двумя «часовыми», которых поставил Йони. «Часовые» заподозрили неладное в приближающейся машине, скомандовали «стоп», в ответ Йони «выстрелил» из пистолета с глушителем. «Поставили бочки и прочие объекты рядом с двумя бойцами, изображавшими часовых, на самой полосе и „столкнулись“ с ними, — рассказывает Муки. — То есть они нас „остановили“. Мы остановились, Йони „выстрелил“ в одного из них из пистолета с глушителем… и двинулись дальше к „терминалу“. Отряд остановился перед ним». Бойцы выскочили из машин, причем Муки вел «атаку», а Йони бежал рядом. Они ворвались в проходы, расположенные между брезентовыми полотнищами, и стали стрелять во внутрь «комнат» холостыми патронами. Йони руководил действиями, включавшими также и его бронемашины, которые появились сразу же после этого, а позже — «эвакуацией» заложников и бойцов части. Это продолжалось недолго. Начальник Генштаба находился рядом: в пути от самолета к «терминалу» он был в машине, во время «атаки» и «вторжения» — лично наблюдал за бойцами.

Бени Пеледу, командующему авиацией, бег солдат в темноте в разные стороны показался сплошным балаганом. Но начальник Генштаба, будучи пехотинцем, понимал, что происходит, и был доволен. Хаги Регев, адъютант начальника Генштаба, также сопровождал атакующие силы Части. Йони и Хаги знали друг друга с войны Судного дня, когда отряд под командованием Йони присоединился в момент вторжения к седьмой танковой бригаде, где служил Хаги. С тех пор они поддерживали контакты и иногда встречались. «Во время ученья я чувствовал, что он хочет мне что-то сказать, — рассказывает Хаги. — Он был усталый, может, слегка больной, во всяком случае, очень усталый. И он, по сути, сказал, но какими-то другими словами: „Передай своему боссу, что все в порядке, мы готовы“… Мне кажется, течение его мысли было такое: ученье-модель, возможно, прошло не совсем удачно и в результате не прибавило уверенности руководителям, которые должны принять решение… И он хотел не сам, а через меня донести эту мысль, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения, что хоть что-то не в порядке. А смысл вложил такой: „Все в порядке. Скажи, чтобы не беспокоились. Они не знают точно, что мы делаем, но мы знаем. Все в порядке“. Но опять же — я запомнил его таким усталым — физически усталым, не душевно, мне, во всяком случае, так показалось».