Ольга Хорошилова - Мода и гении. Костюмные биографии Леонардо да Винчи, Екатерины II, Петра Чайковского, Оскара Уайльда, Юрия Анненкова и Майи Плисецкой

Дуэт Плисецкой — Бриана под акварельное адажиетто — единственная часть балета, представленная на сцене Большого в 1973 году. Но даже ее было вполне достаточно, чтобы заворожить чувствительную советскую публику. Не менее чувствительные мастерицы Большого плакали, когда увидели нежнейший сен-лорановский костюм Розы. Они плакали и от его совершенства, и от его тихой парижской элегантности, и от остро современного эластичного трико. Такого никто в Союзе не делал.

Третья часть — кульминация, торжество любви, исполненное Плисецкой с шестью танцовщиками. На приме — изысканный головной убор, это драгоценная тиара и терновый венец одновременно, ведь любовь — это и дар богов, и муки ада. Автор тиары — близкий друг Сен-Лорана, аргентинец Эктор Паскуаль, архивариус модного дома, художник, дизайнер, мастер на все руки. Шесть танцовщиков выходили на прыжковые вариации в облегающих трико, имитирующих античную мускулатуру. Образ этих спартанцев, рабов любви, вдохновили кутюрье на новый проект. В 1981 году специально для рекламы своего мужского аромата «Курос» Сен-Лоран придумал плакатного парфюмированного героя — древнегреческого атлета с бронзовым лоснящимся телом. Он смотрелся убедительно на фоне синего олимпийского неба и белого дорического флакона. Мускулатура и античность обеспечили «Куросу» высокие продажи.

Тогда, в 1973-м, Плисецкая и Сен-Лоран почти подружились. Они обнимаются и дуэтом хохочут на вечеринках, беседуют с французскими кинозвездами и режиссерами, объясняются друг другу в вечной любви. И все это перед ненасытными фотокамерами папарацци. Однако настоящей дружбы и «копродукции» не получилось: их связь как-то резко, в одночасье, прервалась. Позже Плисецкая вспоминала об Иве как бы между прочим, между «Анной Карениной» и «Чайкой».

Были ли в том интриги Кардена, боровшегося за внимание примы? Творческие разногласия с Ивом? Кажется, самая убедительная версия — ссора с Лилей Брик. В 1974 году что-то произошло между Майей и Лю, появились какая-то прохлада, разочарование, даже ревность. Василий Катанян-младший винил в этом саму Лилю Юрьевну, которая будто бы сказала что-то нелестное, повела себя слишком резко. В итоге они разошлись, а вместе с Брик приму покинули и многие друзья Лили Юрьевны, в том числе Ив Сен-Лоран, который предпочел байки о Маяковском и драгоценные подношения смутной перспективе сотрудничества с советским балетом.

Плисецкая осталась верна Кардену. Впрочем, любила она и других кутюрье. Василий Катанян запомнил ее в эффектном шелковом платье Lanvin с букетом фиолетовых роз в руках. Впечатлительные римляне оценили ее выход на поклон после премьеры «Раймонды» в термах Каракаллы: она принимала аплодисменты в роскошном летящем газовом платье от Ирен Голицыной, княгини и кутюрье.

В девяностые окрепла связь Плисецкой с русской модой. Она познакомилась с петербургским дизайнером Татьяной Парфеновой. Во время своего первого визита в ее бутик заказала блузку и юбку, а сопровождавший балерину Анатолий Собчак преподнес ей шарф. Майя Михайловна всегда с большим удовольствием смотрела показы Парфеновой, настоящие театральные шоу, и непременно что-нибудь покупала. Больше всего любила парфеновские брюки, считала их гениальными (так, по крайней мере, утверждает сама Татьяна). В 2015 году после кончины примы Парфенова и многие другие петербургские мастера приняли участие в выставочном проекте «Божественная Майя», организованном Музеем театрального и музыкального искусства. Их трактовки образов Плисецкой соседствовали с оригинальными нарядами примы из собрания музея.

В костюмном творчестве Майи Михайловны были и гендерные эксперименты. В 1995 году она вдохновенно танцевала с Патриком Дюпоном «Курозуку», балет, поставленный Морисом Бежаром.

Первая сцена — встреча кровожадной паучихи (Патрик Дюпон) с легковерным юношей-путешественником (Майя Плисецкая). Паучиха в серо-стальном шелковом платье-кимоно и черно-белом парике. Прима — в черно-белой фрачной тройке (крахмальная манишка, фрак, брюки). Бежар, революционер танца, обожал острую, авангардную моду. Тогда все кругом говорили о новой тенденции — андрогинности. Лучшие западные кутюрье участвовали в забавной травестии. Образы мальчиков-девушек создавали Армани, Лагерфельд, Дольче и Габбана, Маккуин и Гальяно. В начале девяностых стали популярны образы дам-травести из немых фильмов, но особенно часто цитировали знаменитый костюм Марлен Дитрих из кинофильма «Марокко» 1930 года. Собственно, Бежар хотел, чтобы Плисецкая была похожа на Дитрих. Во время репетиций он все бегал вокруг нее, пенно жестикулировал, почти кричал: «Comme Dietrich, comme Dietrich. Я хочу, чтобы ты была как Дитрих!»