Мик Уолл - Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю!

– К концу турне с ними ездили Венди, Мелинда, Глория… они просили стулья, чтобы посидеть сбоку от сцены, ссорились из-за лучших мест. «Пол, я сегодня хочу сидеть с другой стороны сцены, и я не хочу, чтобы она тоже там сидела». Вся вот эта х*йня. А потом: «Я пойду вперед, буду стоять перед первым рядом, не нужна охрана». Они носили лисьи шубы и бог знает что еще. А я такой: ну б*я-я-я…

Несколько лет их считали в лучшем случае отставшими от жизни, в худшем – и вовсе обреченными, но в тот год для музыкантов Black Sabbath все совершенно неожиданно изменилось к лучшему, и они снова наслаждались вернувшейся славой и деньгами. Ну, почти все, кроме Билла, чьи проблемы только начинались…

Чтобы хоть как-то поддержать равновесие, Билл, который уже давно решил, что не может летать на концерты – даже на личном самолете группы, – теперь ездил по Америке на собственном гастрольном автобусе. В автобусе он мог возить с собой Мисти и собак и не беспокоиться, что как-то мешает другим. Там же он мог спокойно принимать наркотики, ему никто не делал замечаний. Он уже перешел на инъекции – ширево, – и даже концертные выступления, похоже, больше не радовали его израненную душу.

20 августа, на следующий день после концерта в «Метрополитен-Спортс-Центре» в Блумингтоне, штат Индиана, Билл Уорд понял, что больше так жить не может, и просто ушел. Он уже так делал – в частности, на репетициях в Лондоне, когда группе показали готовый клип на Neon Knights, Билл выбежал из комнаты с криками: «Прекрасно! Просто п*здец как прекрасно!» Он перевернул несколько столов и швырнул стакан в стену. Потом ненадолго повисла тишина, и послышалось чье-то хихиканье.

– Он в порядке? – задал я довольно бессмысленный вопрос.

– Он Билл, – ответил Гизер. Позже я узнал, что несколько дней тому назад умерла мать Билла, которую он очень любил, и после этого Билл ушел в запой. Но мне казалось, что Билл к тому времени уже давно пребывал в запое. И даже было интересно, сумеет ли он из него выйти.

Но на этот раз все снова вышло по-другому.

– Мы приехали в Денвер, – вспоминал Гизер, – за день до выступления на «Макниколс-Арене», 18-тысячном крытом стадионе (все билеты были проданы еще несколько недель назад). А Билл взял и решил уйти. Просто сел в свой автобус и уехал. Я настолько привык к тому, что Билл говорит совсем не то, что думает, что подумал: о, да завтра он вернется. Он не вернулся.

Промоутеру пришлось отменить концерт, и он пригрозил отсудить у группы 100 000 долларов. Но когда стало ясно, что Билл действительно не собирается возвращаться, промоутер сжалился, и несколько следующих концертов были перенесены на более поздний срок. К счастью, дальше им предстояло лететь на Гавайи, а на перевозку оборудования требовалось время, так что группа воспользовалась этим перерывом и поспешно нашла замену – 22-летнего ньюйоркца по имени Винни Апписи. Младший брат бывшего барабанщика Vanilla Fudge Кармайна Апписи, тогда игравшего в группе Рода Стюарта, Винни набрался опыта, аккомпанируя гитаристу-виртуозу Рику Дерринджеру, а также в собственной группе Axis. Винни только что отказался присоединиться к первой сольной группе Оззи Осборна («Брат предупредил меня, что он реально сумасшедший», – позже рассказывал он), и вместо этого перешел в Sabbath, чтобы на время заменить Билла.

– Я пришел к ним на встречу. Вошел Тони, и у него был мой альбом Axis, он сказал, что альбом ему очень нравится. Потом я снова пришел на следующий день, познакомился с Ронни и Гизером, и состоялось мое прослушивание. Мы поиграли около часа, потом все пошли в бар, и было решено, что я остаюсь в группе, пока не вернется Билл. Но гастроли продолжались, Билл не возвращался, а потом настало время писать следующий альбом – а Билл так и не вернулся. Я подумал: ну и хорошо. Для меня, конечно, не для Билла.

С музыкальной точки зрения они были настоящей машиной, – продолжает он. – Мы отлично играли вместе. У меня не было никакого эмоционального багажа и мы сосредоточились на музыке.

Немаловажным был и другой фактор:

– Ронни тут же взял меня под крыло. Потому что мне нужно было учить песни, и все такое. А потом мы разговорились. Он итальянец, я итальянец. Он из Нью-Йорка, с севера штата. Я из Бруклина, штат Нью-Йорк. У нас было много общего.

Всегда улыбчивый, всегда позитивный, всегда, по его словам, «отлично понимающий, кто в группе главный», после полуночных закидонов Билла Винни Апписи оказался глотком свежего воздуха.