Александр Бенкендорф - Воспоминания - 1826-1837

На следующее утро я отправился в храм Богородицы, со всех сторон сбегались люди, чтобы посмотреть на меня. Затем присутствовал на разводе Эриванского гренадерского полка, которым остался в целом доволен. Вообще, все те войска, которые я видел после высадки на сушу, имели достойный вид и были вполне боеспособны. У меня были к ним большие претензии по их выправке и маршировке, но это легко могло быть исправлено. В полдень я принял ханов и представителей знати различных горских народов, которые специально приехали в Тифлис с тем, чтобы иметь случай мне представиться. Я говорил с ними обо всем, казалось, они остались мною довольны. Затем я осмотрел корпусной штаб, госпиталь, арсенал, казармы, саперный батальон и созданную при нем школу для молодых грузинских дворян. Все было в прекрасном состоянии. Затем я осмотрел замок, где располагалась тюрьма. 10-го числа я слушал обедню в храме Св. Георгия, и провел смотр городского гарнизона. Войска были хороши, в особенности артиллерия. На следующий день я присутствовал на разводе учебного батальона, которым остался весьма доволен, затем осмотрел военный госпиталь, интендантские склады и шелкопрядильную фабрику. В 2 часа пополудни мне продемонстрировали свое искусство выездки и владения оружием грузинские князья и знатное дворянство, те, кто ранее составляли мой эскорт, а теперь несли караул у моих дверей. Они были в своих лучших нарядах, сидели на превосходных жеребцах и соперничали друг с другом в ловкости и изяществе. Было невозможно себе представить зрелище еще более замечательное и прекрасное. Гарцуя на лошадях в своих национальных костюмах, они были великолепны и действительно привлекательны. Некоторые из них словно сошли с картин, они легко могли бы вскружить голову нашим дамам: проворство их лошадей было столь же восхитительно, как и ловкость их наездников. Вечером я присутствовал на весьма многолюдном балу, большинство дам пришли туда в национальных костюмах, которые, к сожалению, скрывали их талии и не давали возможности насладиться редкой красотой и правильностью черт их лиц, некоторые из них действительно были головокружительно прекрасны. В целом, эта нация очень щедро одарена природой по части изящества фигур и тонкости талии. Не могу сказать того же об их уме.

Подытоживая, я был в достаточной степени удовлетворен тем, что увидел в Грузии, здесь достигнуты большие успехи. Состояние дорог и крепости в Гимры свидетельствуют, что генерал Розен весьма заботился о них. Но в системе управления есть ряд закоренелых злоупотреблений, которые выше всякого понимания. Уже несколько месяцев проводящий ревизию этого края сенатор Ган выявил ужасные вещи — злоупотребления и расточительство властей, которые начались здесь задолго до генерала Розена, должны были вывести из терпения даже эти привыкшие к слепому подчинению народы. Войска, которым я отдаю полную справедливость за их высокий боевой дух, храбрость и терпение превозмогать все трудности и лишения, с другой стороны стали источником неслыханных притеснений. Полковники позволяют себе злоупотребления еще более позорные тем, что они ложатся тяжелым грузом не только на местное население, но даже и на их собственных солдат. Я узнал, что зять генерала Розена князь Дадиан, мой флигель-адъютант и командир полка, расположенного всего в 16 верстах от Тифлиса, использует своих солдат и даже рекрутов в порубке лесов и покосах трав, зачастую принадлежащих другим владельцам, с целью организовать выгодную продажу в Тифлисе, прямо под носом у властей, что он заставляет работать на себя солдатских жен, что руками солдат он из казармы построил мельницу, присвоив при этом изрядную сумму денег и даже не заплатив несчастным солдатам, что более 200 рекрутов, вместо того, чтобы заниматься военным делом, были вынуждены пасти овец, быков и верблюдов господина полковника, а он даже не дал им ни одежды и обуви. Это было уже слишком серьезно. С целью убедиться в правдивости этих сведений я в ту же минуту ночью отправил моего флигель-адъютанта Васильчикова с тем, чтобы на месте произвести следствие. Все, что было мною рассказано, нашло свое подтверждение. Надо было примерно наказать столь вопиющие и наглые безобразия. Во время смотра войск я приказал коменданту крепости сорвать с плеч князя Дадиана, как недостойного быть моим флигель-адъютантом, аксельбант и мои инициалы, и тут же отправил его в крепость Бобруйск для придания военному суду. Подробное следствие по делу я поручил одному из своих флигель-адъютантов. Не могу Вам передать, как это жестокое действие меня огорчило и поразило, я был просто потрясен. Но я рассудил, что наказав самого виновного, моего собственного флигель-адъютанта и зятя главноуправляющего краем, я, возможно, спасу большинство других полковников, которые все, так или иначе, были причастны к такого рода злоупотреблениям. Я посчитал, что этим исполнил свой долг. Здесь это решение было бы воспринято как самовластное, бесполезное и вредное, но в Азии, находящейся на огромном расстоянии от моего надзора, при первом моем появлении в Закавказских войсках нужен был устрашающий удар грома, который доказал бы моим солдатам, что я знаю, как защитить их от злоупотреблений их собственных командиров. Сцена была ужасна. С тем, чтобы несколько смягчить ее для генерала Розена, и чтобы укрепить его авторитет в глазах подчиненных, я тут же приказал его сыну, поручику Преображенского полка, храброму офицеру, кавалеру Георгиевского креста за взятие Варшавы, подойти ко мне, и я тут же назначил его своим флигель-адъютантом, вместо его недостойного этой чести родственника.