Мэри Габриэль - Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер - пять художниц и движение, изменившее современное искусство]

И все же уже 15 декабря 1944 г., вскоре после возвращения в Нью-Йорк, они поженились. Элен и Билл были свидетелями на их свадьбе. Две пары отметили день пиршеством, о котором Элен и годы спустя вспоминала со смехом и радостью. Сначала китайская еда и поездка в Метрополитен-музей, где компания встретилась со скульптором Дэвидом Смитом. Потом шведский стол, позволявший есть сколько влезет [772] Ernestine Lassaw, interview by author; «Ibram Lassaw», November 9, 1997, notes from audiotape compiled by Denise Lassaw, courtesy of Denise Lassaw; Denise Lassaw, e-mail to author, September 6, 2016. . «Это был такой круглый стол, где блюда двигались по кругу. А мы, знаете, все пришли голодными как звери, — рассказывала, смеясь, Элен. — Там были такие крошечные порции, какое-то мясо… будто это мясо черной дыры… Ну, мы ели, и ели, и ели. Они же сказали, что можно есть сколько хочешь. Так мы и намерены были поступить… А Эрни все приговаривала: „О, ты должна попробовать вот это, это очень вкусно“. Я так объелась, что потом, вернувшись вечером домой, лежала в кровати как колода, не силах пошевелиться» [773] Elaine de Kooning, interview by Ellen Auerbach, 6–7. .

Вскоре Эрнестина обнаружила потрясающий чердак на верхнем этаже дома на Шестой авеню. В помещении было аж 14 окон. Оно было больше, чем любое другое место, где в то время обычно устраивались художники. Чердак был нежилым, но Лассоу последовал примеру Билла, отремонтировавшего квартиру на 22-й улице. В итоге чердак превратился в прекрасную мастерскую и дом, где Ибрам с Эрнестиной и их дочкой Дениз, которая вскоре появилась на свет, прожили следующие 15 лет. «Мы будто существовали в какой-то альтернативной вселенной, где я чувствовала себя принцессой», — рассказывала потом Дениз [774] Oral history interview with Rudy Burckhardt, AAA-SI; Rudy Burckhardt, «Long Ago with Willem de Kooning», 224; Denise Lassaw, e-mail to author, January 20, 2014. . На их чердаке собирались художники и происходили важные дискуссии. Он служил и надежным пристанищем для Билла и Элен. Вскоре после свадьбы подруги Элен спросила Ибрама, не может ли он найти ей работу в компании по производству витрин на 46-й улице, где трудился он сам. У Лассоу получилось, и Элен опять начала каждый день ездить в метро на работу. Там девушка изготовляла проволочные конструкции для витрин универмага «Бонвит Теллер» [775] Ernestine Lassaw, interview by author; Denise Lassaw, e-mail to author April 26, 2014, April 27,2014; oral history interview with Ibram Lassaw, AAA-SI. . «Каждое утро я готовила Ибраму сэндвич на обед, — вспоминала Эрнестина, — и каждый день он, вернувшись домой, говорил: „Элен опять съела половину моего бутерброда“. Тогда я начала делать два больших сэндвича: один для мужа, а другой для Элен» [776] Ernestine Lassaw, interview by author. . И все же, несмотря на радость от стабильной зарплаты и бутербродов Эрни, это вряд ли можно было назвать той жизнью, о которой Элен мечтала.

Не то чтобы Элен презирала дело, которым ей приходилось заниматься. Она была добросовестным, пунктуальным и ответственным работником. Но прежде всего девушка была художницей. А постоянная работа отрывала ее от настоящего дела, притом именно на том этапе, когда она наконец начала нащупывать собственное направление в творчестве [777] Ernestine Lassaw, interview by author. . Незадолго до этого компания «Левер бразерз» хотела нанять Билла за очень хорошие деньги. Он отклонил их предложение. Де Кунинг аргументировал свой отказ тем, что если он будет стараться делать хорошую рекламу, то у него не останется сил на живопись [778] Lieber, Reflections in the Studio , 31; Ernestine Lassaw, e-mail to author via Denise Lassaw, April 26, 2014. . И, по мнению Элен, она имела право на аналогичный выбор. «Художники и художницы непохожи на обычных, среднестатистических людей. Мы бунтари по своей сути. И женщины не менее мятежны, чем мужчины, — говорила Элен. — Я знаю, чего хочу [779] Chancey, «Elaine de Kooning», 55. . Если кто-то другой желает, чтобы я делала что-то иное, я даже не считаю это восстанием. Я просто хочу идти своим путем» [780] Elaine de Kooning, interview by Molly Barnes, 6. .

В тот период Элен каждый день ходила работу с Ибрамом, писала, когда выпадала свободная минута, а вечерами старалась как можно больше общаться с разными людьми. Она оставляла Билла наедине с его холстом, одетым в пиджак и шляпу, потому что отопление в их доме по вечерам отключали, и шла встречаться с друзьями-художниками из Челси [781] Stevens and Swan, De Kooning , 198. . Иногда они вместе рисовали живую натуру, а порой во что-нибудь играли. Например, могли устроить концерт на кастрюлях и сковородках. Эдит вспоминала, как они жарили зефир над камином на ее чердаке и играли. Кто-нибудь принимал позу персонажа известной картины, а остальные отгадывали, что это за произведение. Например, однажды Элен надела «берет, смятый в форме фригийского колпака. В одной руке у нее была высоко поднятая метла, а другой она указывала на Руди. Она была Марианной, духом Великой французской революции с картины Делакруа, который вел французов к свободе» [782] Schloss, «The Loft Generation», Edith Schloss Burckhardt Papers, Columbia, 48. . А в другой вечер композитор Эдгар Варез, который, по словам Элен, был от нее без ума, пригласил ее в вояж по кафе-мороженым. Их первой остановкой стала кондитерская с холодными десертами в Гринвич-Виллидж. Там, как обещал Варез, продавалось лучшее в мире фисташковое мороженое. А оттуда пара отправилась в настоящий гурманский тур. «Мы тогда зашли в пять разных кафе-мороженых… и все они оказались потрясающими» [783] Elaine de Kooning, interview by Minna Daniels, 32–33. .