Вскоре к паре присоединилась еще одна девушка, которая станет ближайшей подругой Элен на всю оставшуюся жизнь. Этой, как она сама себя описывала, «малюткой из Луизианы» была художница из Шривпорта. Как и Резник, во всех проделках и увлечениях она не отставала от Элен. Новую знакомую звали Эрнестина, но Элен, у которой не было времени на четырехсложные формальности, быстро урезала ее имя до Эрни [274] Ernestine Lassaw, interview by author.
.
Девятнадцатилетняя Эрнестина Блумберг приехала в Нью-Йорк на поезде в 1934 г. с 600 долларами. Деньги ей дал отец. Он позволил дочери жить вдали от дома, пока не кончатся эти деньги, а потом наказал возвращаться домой. (Спустя 81 год она все еще оставалась в Нью-Йорке.) Эрнестина приехала на север, чтобы принять участие в деятельности Лиги студентов-художников Нью-Йорка, но в итоге оказалась в Школе американских художников, где и подружилась с Милтоном и его девушкой Элен. «Я сразу подумала, что это одна из самых красивых и умных женщин, которых я когда-либо встречала, — рассказывала Эрнестина. — И она ни разу меня не разочаровала» [275] Ernestine Lassaw, interview by author; Ernestine Lassaw, «A Few Statements by Elaine’s Friends», Elaine de Kooning Memorial Tribute, March 12, 1990, the Great Hall at Cooper Union, New York, transcript courtesy Doris Aach.
.
Элен быстро реализовала первый из, как показало время, великого множества планов, связанных с Эрнестиной. Она заявила, что они должны вместе снять чердак. «Милтон с другом жил где-то по пути в Аптаун, и Элен решила, что тоже хочет иметь собственное гнездышко в Нью-Йорке, подальше от родительского дома, — вспоминала Эрнестина. — И они убедили меня (а я единственная из них работала) снять вместе чердак». Эрнестина работала «редактором по цвету» в Famous Funnies — первых современных американских комиксах, продававшихся в супермаркетах. Зарабатывая колоссальные 35 долларов в неделю, по стандартам своих друзей времен Великой депрессии она считалась настоящей богачкой. Их первый чердак находился на пересечении Четвертой авеню и 29-й улицы. «Люди, которые к нам приходили, не могли понять, что это за любовь втроем», — рассказывала Эрнестина [276] Ernestine Lassaw, interview by author; Denise Lassaw, e-mail to author, September 6, 2016.
. На самом деле это было сожительство не втроем, а вдвоем, только в разных конфигурациях. Милтону и Элен нужно было место для работы и встреч. Чтобы лишний раз не волновать родителей Элен, они пригласили Эрнестину присоединиться к ним в качестве прикрытия. Но на самом деле Элен на этом чердаке не жила: ее мать требовала, чтобы дочь каждый вечер к 10 часам была дома. Поэтому Эрнестина и Милтон ночевали там вдвоем. «Все это выглядело со стороны ужасно странно, — рассказывала она. — У нас вечно толпились люди. Мы были молоды и немного безумны» [277] Elaine de Kooning, interview by Antonina Zara, 5; Ernestine Lassaw, interview by author.
.
В Гринвич-Виллидж нужно было хорошенько потрудиться, чтобы привлечь чье-то внимание. Обитатели Вашингтон-сквер всегда ценили нечто действительно незаурядное и нетрадиционное. А еще они были немного избалованы красивыми женщинами: в Гринвич-Виллидж их было в избытке. Но Элен и Эрнестина всегда притягивали взгляды. Девушки были примерно одинакового роста (Элен чуть выше, 1,68 м) с почти одинаковыми фигурами (стройными и мальчишескими). А вот волосы у них были разные: у Элен ярко-рыжие, а у Эрнестины — светлые, чуть золотистые. Вместе они были на редкость яркой парочкой, особенно когда бежали по улице в цветных колготках, диковинных туфлях и нарядах, собранных из вещей, купленных по дешевке в универмаге на Юнион-сквер. «Мы вечно что-то замышляли», — вспоминала Эрнестина.
Как-то, прогуливаясь по Девятой улице, они подошли к одной двери. «Элен сказала: „Я ненавижу парня, который тут живет. Это Макс Спивак… Давай заставим его спуститься, — вспоминала Эрнестина. — Мы позвонили в звонок и удрали“». Макса дома не оказалось, зато был парень, с которым он делил свой чердак. Бесконечно терпеливый скульптор Ибрам Лассоу прервал работу, преодолел пять лестничных пролетов и открыл дверь — никого. «Это, наверное, был единственный раз, когда он спустился, а внизу его не ждала девушка», — сказала Эрнестина о человеке, с которым она в то время не была знакома, но за которого спустя пять лет вышла замуж [278] Ernestine Lassaw, interview by author.
.
Жизнь Элен и Эрни текла быстро и свободно: темп задавала Элен. «Она была смелой до безрассудства, — рассказывала Эрнестина. — Летом в жару мы часто забирались на крышу нашего чердака, чтобы немного остыть. Элен становилась на самом краю и ходила по нему, балансируя. Когда мы переходили улицу, я ждала зеленого света. А Элен мчалась напролом, прямо между машинами, рискуя быть сбитой. И она никогда не признавалась в том, что испугалась» [279] Ernestine Lassaw, interview by author.
. В 1960 г. искусствовед Лоуренс Кэмпбелл написал об Элен: «Она походила на человека эпохи барокко, так как совершенно не чувствовала собственных ограничений. Она вела себя так, будто могла стать чем и кем угодно» [280] Campbell, «Elaine de Kooning Paints a Picture», 41.
.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу