Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

Проф. Ю. Б. Харитон занимается в Лаборатории конструкцией урановой бомбы и является одним из крупнейших ученых нашей страны по взрывным явлениям.

До настоящего времени он не был ознакомлен с материалами, даже в русском тексте, и только я устно сообщил ему о вероятностях самопроизвольного деления урана-235 и урана-238 и об общих основаниях implosion-метода».

В своей записке Игорь Васильевич выделил ту часть, где говорится о том, что Харитон еще ни разу не читал материалы, добытые разведкой.

В другой записке он ставит акценты иначе:

«Прошу вашего разрешения допустить к работе по переводу материалов по математическим вопросам разделительной установки академика Сергея Львовича Соболева.

До настоящего времени академик С. Л. Соболев знакомился с русским текстом материалов по этим вопросам, а перевод их производился либо вашими работниками, либо проф. И. К. Кикоиным.

Моя просьба о допуске к работам по материалам по переводу акад. С. Л. Соболева вызвана большим объемом материалов и большой загрузкой проф. И. К. Кикоина».

В архивах Атомного проекта СССР не сохранилось ничего о том, как прореагировали руководители НКГБ СССР на просьбу Курчатова. А Харитон и Соболев никогда сами не рассказывали об этом эпизоде в своей жизни. Вероятнее всего, к документам разведки их так и не подпустили – они получали только русские тексты. В НКГБ опасались, что подлинники могут помочь в раскрытии источника информации. Чем меньше людей знают о его существовании, тем надежней работа разведки. Этот принцип соблюдался неукоснительно. И поэтому даже сегодня, полвека спустя, завеса секретности опущена над многими страницами Атомного проекта.

Большинство физиков, на плечи которых легли заботы Атомного проекта СССР, были выходцами из Ленинградского физико-технического института. Естественно, что Курчатов считал необходимым именно там создать «филиал Лаборатории № 2». Во время блокады это сделать было невозможно, но насколько изменилась ситуация после того, как она была снята?

Предполагалось, что в Ленинграде будет организовано производство оборудования для диффузионного метода разделения изотопов. В городе была мощная промышленность, да и физиков вполне хватало… По крайней мере, именно так было до войны и блокады.

В Ленинград выехали И. Кикоин, А. Алиханов, С. Соболев и И. Вознесенский. Им предстояло определить, насколько реально организовать там производство так нужного для проекта оборудования и приборов.

Академик И. К. Кикоин так рассказывал об этой поездке:

«Мы… выехали в Ленинград с целью выяснить, кого из оставшихся в живых после блокады можно привлечь к работам в Лаборатории № 2. И. Н. Вознесенскому повезло – ему удалось для своих работ обнаружить (через НКВД) около 10 человек. С физиками оказалось хуже – всего несколько человек, так как значительная часть их, в основном сотрудников Физико-технического института, была в эвакуации, остальные погибли в Ленинграде. Одновременно прозондировали состояние ведущих предприятий Ленинграда и возможность их привлечения к нашим работам…»

Филиал Лаборатории № 2 был создан постановлением ГКО № 5407сс 15 марта 1944 года. Его руководителем был назначен И. К. Кикоин. При филиале образовывалось Особое конструкторское бюро во главе с И. Н. Вознесенским. Сотрудники возвращались из Свердловска, где они работали в годы войны, в Ленинград.

Уже через месяц филиал Лаборатории № 2 и ОКБ начали действовать. Им предстояло создать методы разделения изотопов урана и сконструировать экспериментальное оборудование, необходимое для промышленного производства ядерной взрывчатки.

Академик А. И. Алиханов рвался в Ленинград. Он считал его своим родным городом, да и речь шла о создании там филиала Лаборатории № 2. Естественно, Алиханов считал, что именно он должен возглавить новую лабораторию.

Впрочем, тому были и другие причины…

3 марта 1944 года он направляет письмо М. Г. Первухину, в котором весьма «прозрачно» намекает на свои непростые отношения с Курчатовым. Он ни разу не упоминает его фамилии, но каждому становятся понятны и обида Алиханова, и его нежелание оставаться «в тени» Курчатова. Сам Абрам Исаакович считал, что по опыту работы, по авторитету среди физиков он не уступает Игорю Васильевичу.

Мне кажется, что письмо Алиханова одному из руководителей Атомного проекта открывает малоизвестные страницы отношений между учеными. Принято считать, что авторитет Курчатова был непререкаем, и его мнение – чуть ли не закон и для коллег, и для чиновников. Но это было не так. Внутри Атомного проекта шла борьба. Иногда она становилась очевидной. К примеру, в соперничестве между Курчатовым и Алихановым. Избрание в академики Алиханова и «провал» Курчатова – один из примеров того…