Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все

Муссолини требует у эфиопского императора Хайле Селассие извинений и компенсаций. Тот заявляет: «Только судом!» — и обращается в Лигу Наций. Лига Наций тянет резину, затем, так ничего и не решив, предлагает разбираться самим. Заручившись поддержкой старых друзей французов, которые в обмен на одобрение вторжения в Эфиопию хотят создания франко-итальянской антигитлеровской коалиции, — 2 октября 1935 года Муссолини объявляет Эфиопии войну. Тут просыпается Лига Наций и заявляет: «Низзя! Щас мы тебя санкциями!» Причём громче всех кричат и возмущаются предатели-французы.

В этот момент у Муссолини зазвонил телефон. Кто говорит?.. Он. Гитлер.

— Бенито, я слышал, ты там эфиопов решил поубивать? Sehr gut! Я дам тебе парабеллум. Даже нет. Эшелон парабеллумов, вот!

— Grazie, конечно, на добром слове… Вот только санкции…

— Да плевать на санкции. Мы ж никому не скажем.

— Знаешь, Ади… Мне кажется, это начало прекрасной дружбы!

На санкции, которые действительно ввели против Италии, было плевать не только Гитлеру, но и решительно всем. И вообще через год их полностью отменили.

Муссолини бросает в бой четыреста шестьдесят тысяч итальянских солдат, восемьдесят семь тысяч эритрейских, сомалийских и ливийских чернокожих аскари из колониальных войск и маршала Бадольо — того самого, в своё время предлагавшего королю стрелять по фашистам, — снабдив его для верности сотнями тонн иприта и арсина, которые приказал не жалеть и применять вволю.

Нет смысла описывать ход войны, поскольку однозначные выводы о нём можно сделать уже просто исходя из понесённых сторонами потерь.

Италия: 8350 убитых, около 9000 раненых.

Эфиопия: 275 000 убитых, около 500 000 раненых.

9 мая 1936 года Муссолини объявляет, что отныне и впредь эта дата — не только День победы над Эфиопией, но и день, в который Италия стала Империей. А Витторио Эмануэле теперь, стало быть, именуется не королём, а Императором Всеитальянским и Всеэфиопским. Сам же Бенито берёт себе скромный титул Первого маршала Империи.

Народ ликует. Больше всех ликуют производители календарей, ибо итальянское летоисчисление с этого момента выглядит так и только так: «год 1936, XIV год фашистской эры, I год Империи», и они едва успевают справляться со срочными заказами.

В июле 1936 года, по договорённости с новым сердечным амико Адольфо, Муссолини посылает ограниченный контингент войск в Испанию, на подмогу генералу Франко. Этот первый опыт совместного ведения боевых действий понравился обоим диктаторам настолько, что незамедлительно начинаются переговоры о создании оси Берлин-Рим.

9 мая 1937 года проходит парад в честь первой годовщины Империи. В нём принимают участие колониальные войска. По улицам Рима торжественным маршем шествуют боевые фашистские чёрные властелины Африки… Тут у Муссолини вновь зазвонил телефон.

— Was ist das?!.. Что?.. Какие ещё «эритрейско-сомалийские вспомогательные части»?!.. Ты ариец или где? Ещё б еврейской — donnerwetter! — мотопехотой обзавелся!..

Муссолини, который отродясь антисемитом не был, — почти пять тысяч, то есть 10% от всей итальянской диаспоры, состоявших в Фашистской партии евреев тому свидетельством, — мгновенно вспоминает старый навык переобувания на ходу.

— Что ты, Ади! Один четыре восемь восемь! Но негров мы своих не бросим. Они мне дороги как память. А евреи… Евреев я уже в молодости… гхм… отлюбил.

Хорошо, что Скайп тогда ещё не изобрели и один великий диктатор не увидел, как другой великий диктатор смущённо краснеет, вспомнив прелестный в любую погоду балабановский носик с горбинкой.

— Смотри у меня! Nicht Juden! Через год приеду — проверю!

Вот как было отказать такому человеку?..

К визиту, впрочем, управиться не успели. Гитлер посетил Италию в мае 1939 года, а расовые законы появились только в сентябре. Они устанавливали запрет на смешанные браки, запреты на профессии и занятие должностей, лишение итальянского гражданства евреев, получивших его после 1919 года и тому подобное. Однако, по сравнению с тем, что творилось в Германии, — это была относительно мягкая разновидность расизма. Большая часть «расово чистых» итальянцев откровенно не поняла, с какого это перепугу от них вдруг потребовалось евреев ненавидеть.

— Хорошо, дорогой Бенито, — сказала нация, — раз уж ты так настаиваешь — мы сейчас дружно покричим «бей жидов, спасай Италию!» Но и не более того.

Подавшись формально в антисемиты, граждане евреям сочувствовали и оказывали поддержку, чиновники помогали эмигрировать в безопасные страны, что на официальном уровне вполне поощрялось, а армейские офицеры отказывались передавать в руки немцев не только «своих» итальянских евреев, но, уже позднее, — и проживавших на занятых итальянскими войсками территориях евреев «чужих». И не случись Республика Салó, — большой крови, возможно, удалось бы избежать. Однако она случилась. Увы. Но об этом мы поговорим в следующей главе.