Рональд Рейган - Жизнь по-американски

После убийства Роберта Ф. Кеннеди в Лос-Анджелесе в ночь выборов в 1968 году из Вашингтона были присланы наряды службы безопасности для охраны губернаторов некоторых штатов, так как, по имеющимся данным, иностранные агенты готовили убийства других государственных лиц Америки. Вскоре я должен был поехать в Лос-Анджелес. Мне очень хотелось повидать и наш старый дом около озера Малибу.

Я всегда получал огромное удовольствие от стрельбы по мишени, и поэтому, находясь на природе, мы с несколькими охранниками решили немного потренироваться. Мы укрепили на стволе дерева с десяток консервных банок и начали стрелять. Пока перезаряжали ружья, я мимоходом рассказал, что недавно прочел в одной статье описание техники стрельбы из упора с бедра. Тогда один из охранников предложил: "Ну конечно, мы обязательно попробуем".

Когда подошла моя очередь, я низко присел, поднял ружье и выстрелил с бедра.

Я всегда был правшой, но иногда мне кажется, что должен был родиться левшой, так как некоторые вещи я просто автоматически делаю левой рукой, например стреляю.

Во всяком случае, в тот день я стрелял с бедра левой, следуя методике, описанной в статье, причем промахнулся почти на целую милю. Тогда один из агентов секретной службы выхватил из кобуры пистолет и начал стрелять с бедра. Но он не приседал: стоял абсолютно прямо, и почти каждый выстрел попадал в цель.

"Здорово, — сказал я, — но вы не присели". "Конечно, ведь при этом теряется класс". — "О чем вы говорите? В статье написано, что надо присесть, разве это неправильно?"

Тогда на помощь агенту пришел начальник охранников. "Губернатор, — сказал он, — если мы в кого-то стреляем, то находимся между ним и его целью, и тогда мы не приседаем".

Я посмотрел на этих абсолютно незнакомых мне парней, чья работа состояла в том, что если кто-то будет стрелять в меня, то они должны встать непосредственно между мной и стреляющим и сами при этом стать мишенью. Я был поражен и исполнен благодарности.

В разгар бунтов в университетских городках поздно ночью, когда мы с женой уже спали, я проснулся от выстрела, раздавшегося очень близко от нашего особняка. Я вскочил и выбежал в холл, где меня встретил охранник. Он крикнул: "Держитесь подальше от окон".

Внешняя охрана обнаружила под ними двух человек, когда те пытались поджечь бутылки с зажигательной смесью. Они тут же побежали к ожидавшей их машине, и один из охранников выстрелил по отъезжающим. Не знаю, что произошло бы, если бы им удалось бросить бутылки в дом. Нэнси была очень расстроена промахом охранника, но я успокоил ее, сказав, что те двое уже уехали.

Через несколько минут у дома собралась большая группа репортеров. Я объяснил им, что произошло, и сказал, что охрана дала предупредительный выстрел; я говорил это уже в третий раз, когда охранник сказал: "Губернатор, мы не делаем предупредительных выстрелов, я просто промахнулся".

Вскоре после этого случая я отправился в Модесто, небольшой городок в живописной долине Сан-Жуакин, где местное население провело успешную кампанию по сбору средств для нового медицинского центра и пригласило меня выступить на банкете по этому поводу. Студенческие волнения были еще в разгаре, да и другие действия администрации не способствовали моей популярности, например усилия по пересмотру системы социального обеспечения в штате. Поэтому служба безопасности считала, что сейчас не очень подходящее время для отъезда из Сакраменто. Но я уже пообещал жителям и настаивал на поездке.

В Модесто у здания, где я должен был выступать, мы увидели четыре группы протестующих с плакатами. Позже я узнал, что, пока выступал, один из жителей сообщил полиции, что какой-то подозрительный человек все время кружит у здания, спрашивая чуть ли не каждого, из какой двери я буду выходить после банкета.

Полиция и помощники шерифа никак не могли найти его, они забеспокоились и тогда стали буквально прочесывать все вокруг здания. Наконец кто-то заметил его в машине, медленно кружившей вокруг квартала. Когда машина показалась вновь, ее прижали к тротуару, вытащили человека, притиснули лицом к капоту и обыскали.

Он очень быстро сообразил, что происходит. "Нет, нет, — сказал он, — вы, ребята, неправильно поняли. Я просто хотел посмотреть на этого сукина сына".

Мне всегда казалось, что в правовом государстве выборы судей не должны зависеть от политики; это самое важное.

Прежние губернаторы Калифорнии часто раздавали судейские посты своим близким друзьям и приятелям, как призы на пикнике. Это приводило не только к зависимости судей. Более того, в суде оказывались сторонники одной партии, считавшие, что черная мантия судьи дает им полное право переписывать законы по своему усмотрению. Мне же были нужны судьи, которые раскрывали бы смысл содержания конституции, а не искажали ее. Поэтому я разослал приказ, в соответствии с которым процесс отбора судей должен был быть лишен какой бы то ни было политической окраски: когда в штате открывалась вакансия на пост судьи, мы обращались к юристам через местную коллегию адвокатов с просьбой предложить приемлемые кандидатуры и рекомендовать лучшего, с их точки зрения, мужчину или женщину на эту должность; одновременно мы просили представителей гражданского населения той же общины дать нам свои рекомендации; и наконец, мы просили всех окружных судей также предоставить свои рекомендации. Эти три группы действовали независимо, не зная о предложениях друг друга. Затем все рекомендации направлялись ко мне и суммировались в виде протокола по системе баллов, выявлявшей наилучшего кандидата. Я выбирал человека с наивысшим рейтингом, без всяких исключений. Ни политическая направленность, ни партийная принадлежность не играли здесь никакой роли.