Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Понятно, что, как либерал-демократ, я выступал против Ричарда Никсона. В 1950 году, когда Никсон выдвинул свою кандидатуру в сенат от штата Калифорния, его соперницей выступила Хелен Гэган Дуглас, жена моего приятеля и коллеги Мелвина Дугласа. Конечно же, я вел активную кампанию в поддержку Хелен и против Никсона. Победил Никсон, правда, в жестокой схватке и выдвинув голословное обвинение Хелен в том, что она симпатизирует коммунистам. В те дни я готов был выступить на стороне любого демократа, нуждавшегося в моей помощи. В 1948 году я участвовал в предвыборной кампании на стороне Губерта Хэмфри и Гарри Трумэна. Последнего я и по сей день считаю выдающимся президентом, с одной, правда, оговоркой. У него достало здравого смысла, чтобы докопаться до сути проблем, он добрался до бюрократии, а когда пришлось принимать жесткое решение, он его принял. Его политика отличалась от политики трат и налогов других демократов. За последние шестьдесят лет только в течение восьми федеральный бюджет был сбалансирован, и четыре года из них пришлись на годы президентства Трумэна. Оглядываясь назад, я думаю, что во многом наши взгляды совпадали, проживи он дольше, возможно, Трумэн, как и я, перешел бы на другую сторону в своих политических убеждениях. По моему мнению, единственное, что помешало ему добиться полного величия, — это его решение не поддерживать генерала Дугласа Макартура в вопросе о войне в Корее.

Я, как и Макартур, считаю, что если мы, нация, народ, посылаем наших парней за границу, под пули, то мы просто обязаны сделать все, чтобы эту войну выиграть. Никогда не забуду пророчества Макартура: "Если мы проиграем корейскую войну, нам придется начать другую, на этот раз во Вьетнаме". Раньше я ничего о Вьетнаме не слышал, разве что помнил из географии, что существует французский Индокитай. Насколько же Макартур оказался прав!

Дуайт Эйзенхауэр, сменивший Трумэна в Белом доме, тоже вызывал у меня восхищение. В 1952 году я вместе с другими демократами подписал телеграмму в его адрес, призывая баллотироваться на пост президента от Демократической партии. В то время Эйзенхауэр еще не принял окончательного решения, но я не сомневался, что ему придется вступить в борьбу: я чувствовал, что коль скоро речь идет о президентстве, то есть о судьбе нации, то решающим оказывается не желание кандидата, а мнение общества. В конечном счете решает народ.

Когда же Айк решил баллотироваться на стороне республиканцев, я подумал: если меня устраивала его кандидатура от демократов, почему та же кандидатура от республиканцев не подойдет? Итак, я агитировал и голосовал за Айка, впервые выступив на стороне Республиканской партии. В 1960 году, когда в предвыборную борьбу против Кеннеди готовился вступить Никсон, я все еще помнил неприятности, связанные с выборами в сенат десять лет назад. Когда же я упомянул об этом в разговоре с Ральфом Кординером, он заметил: "Думаю, что в отношении Никсона ты не прав".

Ральф добавил, что только что слышал выступление Никсона перед бизнесменами. Поначалу его приняли настороженно, но постепенно настроение собравшихся переменилось. Никсону удалось доказать, что он надежный и достойный гражданин своей страны.

К тому времени я настолько почитал Кординера, что решил произвести переоценку и своего отношения к Никсону. Выяснилось, что он вовсе не такой разбойник, как это старались доказать либералы, а потому я решил включиться в предвыборную кампанию на его стороне, то есть против Кеннеди. Я сказал Никсону, что хочу зарегистрироваться на выборах как республиканец, но он возразил, что как демократ я принесу ему больше пользы. Таким образом, я решил не менять своей партийной ориентации до окончания выборов.

Узнав о моем решении, ко мне с просьбой о встрече обратился Джозеф Кеннеди, отец Джона, находившийся тогда в Голливуде. Он попросил меня еще раз все как следует взвесить и поддержать его сына, но я отказался.

Несмотря на то что по просьбе Никсона я согласился зарегистрироваться на выборах как демократ, к 1960 году я им уже не был. Еще пару лет я числился в стане демократов, но процесс моей политической переориентации завершился в 1960 году.

С тех пор, чем больше я узнавал о намерениях либеральных демократов обуздать частное предпринимательство и капитализм, создать государство всеобщего благоденствия и обманом навязать стране варианты социалистического развития, тем решительнее менялись мои взгляды.

Величайший из либералов, основатель Демократической партии Томас Джефферсон однажды заметил: "Мудрое и сдержанное правительство, для того чтобы удержать народ от самоуничижения, даст ему свободу самому регулировать свою занятость в промышленности или в общественном благоустройстве и не станет вырывать кусок хлеба изо рта трудящихся. Такова конечная цель всякого хорошего правительства". Первый раз участвуя в выборах в двадцать один год, я отдал свой голос за Франклина Делано Рузвельта. Его программа предусматривала сокращение федеральных расходов на 25 процентов и возвращение местным органам власти авторитета и автономии, отобранных федеральным правительством. Рузвельт говорил также, что "федеральное правительство должно покончить и покончит с выплатой пособий по безработице. Длительная зависимость от этого вида помощи порождает духовное и моральное разложение, в основе своей разрушающе действующее на национальный характер".