Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Хотя Бегин и его кабинет отвергли наше предложение об общем урегулировании, Египет, Саудовская Аравия и Иордания отнеслись к нему скорее положительно. Я надеялся, что с течением времени и Израиль, взвесив шансы и уверившись в гарантиях своей безопасности, также примет наш план. Я собирался вновь и вновь убеждать Бегина в его целесообразности. Я считал, что народ Израиля, уставший от многолетнего военного противостояния, в конце концов поймет, что наше предложение обещает прочный мир на Ближнем Востоке, и тогда выступит в его поддержку и окажет соответствующее давление на правительство Бегина.

Да, я был полон оптимизма, не зная, что самое худшее еще впереди.

Наши надежды на то, что эвакуация формирований ООП из Ливана положит начало прочному и всеобъемлющему мирному урегулированию в этом регионе и явится первым шагом на пути окончательного разрешения проблем, терзающих Ближний Восток, рухнули от взрыва подложенной террористами бомбы через три недели после вывода отрядов ООП из Бейрута.

Все это время от умеренных арабских государств продолжали поступать положительные отклики на план умиротворения Ближнего Востока, который я обнародовал 1 сентября, а я продолжал убеждать Менахема Бегина пересмотреть свое к нему отношение.

Пятого сентября я писал Бегину, что он нанес мне незаслуженную обиду, встретив в штыки вполне, на мой взгляд, серьезный и реалистичный план и публично обвиняя Соединенные Штаты — а значит, и меня — в предательстве. Я просил его еще раз внимательно изучить наш план. "Пришел момент вдохнуть новую жизнь в процесс, успех которого обеспечит прочную безопасность Израиля, — писал я. — Я хочу, чтобы мы рука об руку шли по этой дороге к миру. Сейчас не время для взаимных обвинений. Наша задача — искать пути выхода из тупика, в котором мы оказались, и не упустить предоставившуюся нам возможность".

Я вновь и вновь заверял его, что лично я и американский народ тверды в своих обязательствах по отношению к Израилю, и взывал к нему "в духе нашей прочной дружбы" взглянуть на эти предложения "как на справедливый и сбалансированный план, от которого можно отталкиваться для продолжения кемп-дэвидского процесса…"

Четырнадцатого сентября террористы взорвали здание в Бейруте, где в это время выступал только что избранный президент Ливана Башир Жмайель. Это еще более усугубило хаос, который и без того был привычным для этой страны состоянием уже более десяти лет. В ответ на убийство Жмайеля израильские войска возобновили наступление на Западный Бейрут и начали ожесточенные бои с отрядами ливанской армии и левых мусульман, которых они считали ответственными за этот террористический акт.

Я надеялся, что в субботу 18 сентября мне удастся отдохнуть: Нэнси уехала на день по делам своей антинаркоти-ческой кампании, а у меня было намечено лишь одно мероприятие — субботнее выступление в полдень по радио. Однако дневник напоминает мне: "К сожалению, все изменилось. Отряды христианской фаланги Хаддада в Бейруте ворвались в лагерь палестинских беженцев и учинили резню, убивая мужчин, женщин и детей. Израильские войска никак им не препятствовали и не попытались остановить кровопролитие. Мы с Джорджем Шульцем составили резкое совместное заявление, и он передал его послу Израиля. Боюсь, что сегодняшние события нанесли большой вред делу мирного урегулирования".

Инцидент в лагере беженцев вызвал новый взрыв возмущения против Израиля, который рикошетом ударил по Соединенным Штатам. Брежнев направил мне послание, в котором писал, что Израиль учинил "кровавую оргию", и обвинял Соединенные Штаты в соучастии. Я ответил, что "разделяю негодование всего американского народа в связи с недавними прискорбными событиями в Бейруте", и добавил, что Советский Союз также должен приложить усилия, чтобы положить конец устрашающему хаосу в Ливане.

Убийство Башира Жмайеля свело на нет успехи, достигнутые Филипом Хабибом в сближении сторон. И Израиль и Сирия отказались выполнить свое обещание вывести войска из Ливана. Возобновились военные действия. А год спустя наступил самый горестный день моего президентства — а, может быть, и всей моей жизни. И беда опять пришла из Бейрута.

Привожу несколько дневниковых записей, сделанных в первые дни после убийства Жмайеля:

"19 сентября

Трудный день для Совета национальной безопасности, Пентагона и сотрудников Белого дома. Утром присутствовал на обсуждении резни в Бейруте. Израильтяне наконец-то предприняли попытку изгнать убийц из лагеря. Объявили, что возмущены случившимся. В конце концов я заявил, что мы должны принять самые решительные меры.