Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Уже шагая вместе с Джеком в сторону дома, я услышал вслед его недовольное ворчание: «Вот вам наглядный пример самого отвратительного человеческого качества — лени. В жизни не видел подобного!»

Наступил сентябрь, и наша школьная футбольная ассоциация решила создать еще одно подразделение — для игроков, весивших меньше 135 фунтов. Меня назначили капитаном команды и поставили полузащитником, а потом и защитником.

Мне нравилось играть в защите. Позволю заметить, что для меня это действительно был своего рода брак, заключенный на небесах. Я воспринимал игру как реальное проявление жизни: столкновение двух тел, одно из которых всеми силами стремится вперед, другое мешает этому прорыву; мужчина против мужчины, блокирующий, захватывающий и, наконец, прорывающий защиту.

К юношеским годам я немного вытянулся, достиг уже пяти футов десяти с половиной дюймов, и весил 160 фунтов. Но, несмотря на это, мне едва ли не до середины сезона по большей части приходилось согревать скамью запасных. Наконец, в один памятный субботний день наш тренер созвал нас в раздевалке на обычную пятиминутку перед игрой и, зачитывая основной состав игроков, произнес (никогда не забуду этого момента): «Правый полузащитник — Рейган». Думаю, он просто был недоволен работой одного из наших лучших игроков.

Оказавшись на этом месте, я уже не уступал его никому. Я всеми силами старался стать лучшим игроком сезона, а позднее, в выпускном классе, окрепнув физически, с самого начала стал нападающим.

Если не ошибаюсь, именно на втором году обучения в школе я получил лучшую в своей жизни работу, длившуюся не одно лето, — место спасателя в Лоуэлл-парке. Лоуэлл-парк представлял собой трехсотакровый лесной заповедник на берегу Рок-Ривер, названный так в честь поэта Джеймса Рассела Лоуэлла, чья семья передала его городу. Я прошел курс обучения этой профессии в Христианском союзе молодых людей и с началом сезона отправился к своему прежнему нанимателю, которому помогал в строительных работах, и сказал, что хочу уволиться.

На новом месте я был занят полную неделю, без выходных, по десять-двенадцать часов в день. Поначалу мне платили 15 долларов в неделю, затем плату увеличили до 20. Есть и еще одна цифра, называя которую я преисполняюсь чувством гордости за самого себя. Это цифра 77 — число спасенных мною людей за те семь летних сезонов, что я проработал в Лоуэлл-парке.

Должен признаться, что, помимо плавания и футбола, сердце мое знало еще две привязанности. Одну из них звали Маргарет, другой была любовь к сцене.

Примерно в то же время, как я пошел в среднюю школу, старейшины нашей церкви пригласили нового пастора. В одно из воскресений, во время его первого богослужения, я незаметно осмотрелся и внимание мое привлекли три очаровательные новые прихожанки, как оказалось, дочери священника.

Наверное, такой и бывает любовь с первого взгляда, не знаю. Но в тот момент я почувствовал необъяснимое влечение к одной из них. Звали ее Маргарет Кливер, она чем-то неуловимо напоминала мою мать: невысокая, хорошенькая, с рыжими волосами и очень умненькая. Целых шесть лет с того момента я твердо верил, что рано или поздно она станет моей женой. Я был влюблен, и влюблен страстно.

Однажды мы с Маргарет направлялись куда-то вдвоем. Она вдруг заговорила об алкоголизме Джека. Это был как раз один из тех случаев, когда отец очередной раз сорвался, и кто-то из доброжелателей охотно обрисовал Маргарет полную картину его похождений. Выросшую в очень строгой, глубоко религиозной семье девушку это известие безумно расстроило. Конечно же, я ничего подобного ей о Джеке не рассказывал, стараясь сохранить в тайне его слабость к спиртному.

Настал мой черед объяснить Маргарет то, что сам я узнал от Нел: Джек просто болен, и справиться с этой болезнью очень трудно. Очевидно, подобное толкование алкоголизма она слышала впервые и, похоже, мне не поверила. Сердце мое рвалось на части от страха потерять Маргарет.

Вернувшись домой, я рассказал обо всем маме, добавив, что если Маргарет оставит меня, то я сделаю нечто ужасное. Я просто отрекусь от Джека, перестану поддерживать с ним какие бы то ни было отношения. Нел глубоко сопереживала мне, но все же еще раз попросила быть терпимым к отцу. Выход из ситуации был найден самой Маргарет. Она здраво рассудила, что проще примириться с пьянством Джека, нежели потерять поклонника.

В тот год в городке появилось еще одно новое лицо: в школу пришел новый преподаватель английского языка и литературы Б. Дж. Фрейзер. Невысокий человек в таких же сильных, как и у меня, очках, он открыл мне новый мир, мир сцены, оставшийся со мной на всю жизнь.