Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Любая система, если она применяет подобные санкции, когда бизнес хорошо развивается и имеет успех, неверна. Любая система, если она не стимулирует работу, производительность, не поощряет экономический прогресс, неверна.

С другой стороны, если сократить нормы налогов и позволить людям больше тратить или откладывать, то они становятся более активными в своей деятельности; у них появляется больше стимулов к труду, и заработанные ими деньги будут тем "топливом" огромной экономической машины, которая движет наш национальный прогресс. Результат: больше процветания для всех — больше доходов для правительства.

Некоторые экономисты называют это методами дополнительной экономики. Я называю это просто здравым смыслом.

Я всегда представлял себе государственный аппарат как некий организм с ненасытным аппетитом к деньгам, чьим естественным состоянием является постоянный рост, если не лишать его пищи. Но, сократив налоги, я хотел не только стимулировать экономику, но и сократить рост аппарата и ограничить его вмешательство в экономическую жизнь страны.

Кстати, не только философ Халдун и я считали, что более низкие ставки налогов оборачиваются более высокими доходами правительства. В 1962 году президент Джон Ф. Кеннеди сказал: "В действительности мы должны выбирать не между сокращением налогов, с одной стороны, и тем, как избежать большого дефицита федерального бюджета, с другой; становится все яснее, независимо от того, какая партия находится у власти, что, пока нужды на обеспечение нашей национальной безопасности растут, экономика, обремененная ограничительными налоговыми тарифами, никогда не принесет необходимых доходов, чтобы сбалансировать бюджет, так же как она никогда не обеспечит достаточной занятости или достаточных доходов. Короче говоря, как это ни парадоксально, но истина состоит в том, что налоговые нормы сегодня слишком высоки, а доходы от них слишком малы, и самый разумный путь сейчас к увеличению доходов — это сократить налоги".

К счастью, на выборах 1980 года наша партия получила большинство в сенате. Но я знал, что в палате представителей мы имеем демократическое большинство, а оно придерживалось иной точки зрения на уменьшение налогов и сокращение роли правительственного аппарата.

Мой опыт в Сакраменто научил меня, как важно, несмотря на политические расхождения, добиться эффективных рабочих отношений со своими оппонентами в парламенте. Через несколько дней после инаугурации я пригласил спикера палаты представителей Типа О'Нила в Белый дом.

От него веяло теплом, присущим ирландцам, он был большой балагур и вообще нравился мне. Но было совершенно очевидно, что он вошел в Овальный кабинет, чтобы прямо сказать мне о том, как принято вести дела в Вашингтоне.

"Вы теперь в высшей лиге", — сказал он.

Я считал, что восемь лет, проведенные на посту губернатора одного из крупнейших штатов страны, в общем-то, не означали, что я был в низшей, и я ответил, что уже достаточное время нахожусь в высшей лиге. Мы согласились, что поскольку нам теперь предстоит работать вместе, то мы должны сделать все возможное, чтобы сработаться. И все-таки Тип не старался скрыть, что, по его мнению, я приехал в Вашингтон, чтобы разрушить все, во что он верил, — то, на что он и другие либералы потратили годы борьбы, начиная с "нового курса". Для него я был враг. Думаю, со своей точки зрения, он был прав.

Из опыта в Сакраменто я знал, что многие законодатели от либералов почти фанатично верили в свое дело и были готовы к жесткой игре, чтобы продолжать его. В Вашингтоне все развивалось так же. Не прошло и нескольких дней моего пребывания в Овальном кабинете, как разгорелась борьба, во время которой я должен был убедить конгресс поднять потолок национального долга. Все знали, что это неизбежно из-за чрезмерных расходов в прошлом, — в противном случае страна будет разорена и не сможет заплатить по счетам. Но в качестве примера одной из тех игр, в которые, как я узнал позже, они играли все время, приведу такой. Демократы пытались представить общественному мнению все дело таким образом, будто бы первоочередной задачей нового президента после проведения кампании в пользу снижения дефицита федерального бюджета является увеличение национального долга. Это было еще одной иллюстрацией того, как конгресс ощетинивался против нового пришельца. По полной программе продемонстрировав свое нежелание, демократы наконец смягчились и проголосовали за увеличение потолка долга. Позже я узнал, что подобный сценарий разыгрывался каждый год: одобрив выделение ассигнований, в результате которых резко подскакивал дефицит федерального бюджета, конгресс затем выступал против увеличения потолка долга. Они хотели внушить общественному мнению, что именно республиканский президент, а не конгресс выступает за увеличение расходов.