Андрей Белый - Николай Гумилев в воспоминаниях современников

После революции он эмигрировал. Сначала жил в Праге, потом поселился в Париже. Однажды в Париже им была устроена панихида по «Бродячей собаке», которая в его жизни, очевидно, сыграла большую роль, чем в судьбе любого из ее завсегдатаев. Некоторые из этих завсегдатаев, эмигрировавших во Францию, присутствовали на этой символической панихиде. Гумилев писал о Потемкине в 1909 г. («Аполлон», № 2) — о попытке этого поэта «написать поэму из современной жизни». Хотя стих отличается ясностью (серьезная похвала в устах Гумилева), поэма в целом оказалась неудачной. У Потемкина «пока мало данных писать большие вещи», — суммирует свое впечатление Гумилев. В следующем году в «Аполлоне» появилась статья Гумилева «Поэзия в «Весах». Серьезным упущением этого журнала Гумилев считал «непривлечение к сотрудничеству П. Потемкина, одного из самых своеобразных молодых поэтов современности». В своей другой статье в том же номере «Аполлона» (№ 8, 1910), лишь упоминая Потемкина, Гумилев относит его к числу поэтов, создававших свой стиль. Другой краткий отзыв находим у Гумилева в его рецензии на вышедшую в 1911 г. «Антологию» книгоиздательства «Мусагет»: «Неровны, как всегда, стихи Петра Потемкина, хотя теперь удачных выражений у него больше, чем неудачных». И наконец, в 1912 г. Гумилев пишет рецензию на только что вышедший в свет сборник стихов Потемкина «Герань». «Кажется поэт, наконец, нашел себя. С изумительной легкостью и быстротой, но быстротой карандаша, а не фотографического аппарата, рисует он гротески нашего города, всегда удивляющие, всегда правдоподобные».

Стихотворным переводом «Танца мертвых» — Драма Ведекинда «Пляска мертвых» в переводе Потемкина была опубликована в 1907 г.

Нечто вроде революции — имеется в виду временный выход Гумилева с ближайшими друзьями из Академии стиха и основание Цеха поэтов осенью 1911 г.

На первых же осенних собраниях Академии — собрания Академии стиха начались осенью 1909 г. Гумилев женился на Ахматовой 25 апреля 1910 г. Так что на первых собраниях Академии Пяст никак не мог видеть жену Гумилева.

На этом-то собрании была изложена — Статья Гумилева «Наследие символизма и акмеизм» была напечатана в первом номере «Аполлона» за 1913 г. «Диаду», как говорит Пяст, «акмеизм-адамизм» Сергей Городецкий впоследствии интерпретировал прямо в противоположном смысле. В книге «Мой путь» он писал: «Выдумали «акмеизм» (Гумилев предлагал «адамизм»)».

Именно тою «рабочей комнатой» — в последней части своей статьи «Они» («Аполлон», № 2, 1909) Анненский писал о новейшей поэзии: «Последний этап. Кончились горы и буераки… Мы в рабочей комнате. Конечно, слова и здесь все те же, что были там. Но дело в том, что здесь это уже заведомо только слова. В комнату приходит всякий, кто хочет… Комнату эту я, впрочем, выдумал — ее в самой пылкой мечте даже нет. Но хорошо, если бы она была».

А. Гумилева. «НИКОЛАЙ СТЕПАНОВИЧ ГУМИЛЕВ»

Опубликовано в «Новом журнале», № 46, 1956, стр. 107–126.

Анна Андреевна Гумилева — невестка поэта. Ее воспоминания явились одним из фундаментальных вкладов в мемуарную литературу о Гумилеве. Впрочем, были и голоса, упрекавшие автора этих не претендующих на литературную отточенность воспоминаний в ряде неточностей. Через десять лет после опубликования этих воспоминаний И. В. Одоевцева откликнулась на них в «Новом журнале»: «Г. Струве, — пишет Одоевцева, — справедливо «без особого доверия» отнесся к домыслам и заключениям невестки Гумилева о любви Гумилева, якобы единственной настоящей его любви к его рано умершей кузине Маше Кузминой-Караваевой и к тому, что написанный в 20 году «Заблудившийся трамвай» относится именно к ней». Я не знаю, — продолжает Одоевцева, — был ли влюблен Гумилев в свою кузину, он при мне вообще никогда не вспоминал о ней. Но я охотно допускаю это. Ведь Гумилев был влюблен несчетное число раз… Но рассказ о том, что «Заблудившийся трамвай» (кстати, написанный не в 20-м, а весной 21 года) относится к Маше Кузьминой-Караваевой, вполне фантастичен. Небезынтересно упомянуть, что в первом варианте «Машенька» называлась «Катенькой» — и только впоследствии, в честь «Капитанской дочки» превратилась в Машеньку… Та же невестка Гумилева перепутала даты второй женитьбы Гумилева и рождения его дочери Елены. Гумилев действительно вернулся в Петербург в мае и вскоре же, — по желанию Анны Ахматовой, произошел развод с ней. Но женился он на Анне Николаевне Энгельгардт не «в следующем году», а по словам самого Гумилева, «тут же», т. е. через неделю после развода…