Александр Трапезников - Виктор Муравленко

Приятно хотя бы мысленно вернуться в то время, где жил Муравленко. Где и солнце светило ярче, и люди были честнее и добрее. Хотя, конечно, не все и не всегда — случилась, например, одна неприглядная история, которая была связана с руководителем жилищно-коммунальной конторы при «Главтюменнефтегазе» Ермаковым. До Муравленко доходили слухи, что тот злоупотребляет своим служебным положением. Он и сам обращал внимание на то, что этот Ермаков носит чуть ли не на каждом пальце по золотому перстню внушительных размеров. А человек был партийным, к тому же фронтовиком. Как-то всё это не вязалось, и Виктор Иванович поручил секретарю парткома Бирюкову разобраться. Выяснилось, что Ермаков устроил к себе на работу своих родственников, они получают большие деньги, но на службе почти не появляются. Сам он построил себе роскошную дачу, квартиру отделал полированным деревом, всюду ковры, хрусталь, две машины, высокому начальству бесплатно делает ремонт, а расходы относит на производство. Когда Муравленко выслушал факты, то сказал: «Этого следовало ожидать, создавайте комиссию и рассматривайте дело в парткоме». Но у Ермакова оказались сильные защитники — и по партийной, и по административной линии. Заседание парткома вылилось чуть ли не в обвинение против самого Бирюкова.

Коррупция зарождалась уже в те годы, она как ржа разъедала партийные и советские органы, дошла и до некоторых руководящих слоев области. Муравленко Бирюкова поддержал. Ермакова все-таки исключили из партии. Нов тюрьму не посадили. Тогда ответственная должность вкупе с членством в партии была вроде индульгенции от ареста. Он просто исчез из области, обосновался где-то на другом месте. Но ясно одно: такие, как этот Ермаков, и подтачивали изнутри страну, как жуки-древоточцы. Теперь, если не он, то дети его наверняка ходят в «новых русских», пользуются плодами чужих рук.

Бирюков столкнулся и с другим случаем. В одном из управлений главка руководил небольшим отделом некий Конаков. Тоже участник войны, с целым «иконостасом» орденов и медалей. Но из отдела кадров пришел сигнал: оказывается, Конаков отбывал срок по приговору военного трибунала за кражу парашюта. Стали разбираться и были просто шокированы: никакого участия в военных действиях он не принимал, никаких наград не имеет. Бирюков рассказал обо всем Муравленко. Виктор Иванович вызвал к себе в кабинет Конакова. Вошел высокий, стройный, солидный человек, с обилием орденских планок на левой стороне костюма.

— У вас есть наградные документы на все эти ордена и медали? — прямо спрашивает Муравленко.

— Нет, у меня их украли вместе с чемоданом, когда я ехал домой после демобилизации, — отвечает Конаков.

— А у нас есть сведения из Центрального архива Советской армии, что вы не воевали и никаких наград не имеете.

Конаков побелел, покраснел, потом едва не повалился в ноги. Ему дали воды, чтобы он успокоился. Затем он обо всем чистосердечно рассказал и покаялся. Из партии его конечно же исключили. Но вот что интересно. Виктор Иванович не стал его наказывать слишком строго, даже оставил в прежней должности, потому что работник он был все-таки хороший, дело свое знал. Это с самой лучшей стороны характеризует отношение Муравленко к людям, пусть даже сильно провинившимся.

Девятая пятилетка (1971–1975 годы) стала решающей в создании крупнейшей в стране топливно-энергетической базы. За большой вклад в развитие нефтяной промышленности СССР и достижение высоких производственных показателей при выполнении заданий и социалистических обязательств «Главтюменнефтегаз» был награжден орденом Ленина. Этой же высокой награды были удостоены еще тридцать нефтяников Западной Сибири, в том числе и Муравленко. Торжества проходили в недавно введенном в строй Доме техники и культуры. Зрительный зал был переполнен, сюда съехались передовики производства нефтяных промыслов, ветераны, прибыли руководители Тюменской и Томской областей. Открывал собрание начальник «Главтюменнефтегаза» Виктор Иванович Муравленко. Это был звездный час всех нефтяников Западной Сибири. Министр нефтяной промышленности СССР Валентин Дмитриевич Шашин зачитал Указ Президиума Верховного Совета страны и под бурные аплодисменты зала прикрепил к знамени главка высшую награду Родины. Как еще выразить ту атмосферу радости и гордости за свой край, которая переполняла сердца собравшихся? То, что было ими сделано и делалось, иначе как настоящим подвигом не назовешь. А возможны ли были такие грандиозные успехи и в столь короткие сроки в иных, нынешних условиях? Сомневаюсь.