Ирина Нельсон - Люблю

И я шла на эти программы с воодушевлением, готовая ответить на любой, даже самый каверзный вопрос, готовая поделиться любыми секретами!

Но…

На этих программах были женщины, которые хотели услышать простые советы: как следить за собой, как ухаживать, как правильно питаться… Хорошие вопросы, да – очень важные, особенно для женщин. И я была готова ответить на них, и отвечала, но…

– Ирина, в чем секрет Вашей молодости и красоты?

– Ну, во-первых, я не ем мясо…

– Что, правда? Совсем-совсем не едите, в любом виде?

– Да, совсем-совсем и в любом виде…

Я понимала, что могу сейчас рассказать о своем пути огромной аудитории – и я делала это. С воодушевлением, страстью, подбирая яркие примеры, осыпая жемчужинами философии. Мне казалось, что меня слушают – и, самое главное, слышат. Ведь вы же пришли на эту передачу или включили телевизор для того, чтобы узнать секреты красоты, молодости, здоровья – и я знаю эти секреты, вот же они, вот!

Но…

Микрофон брала какая-нибудь женщина в студии. Лет тридцати пяти, иногда чуть старше.

Брала и говорила:

– Да, Ирина, мы Вас слушаем, и Вы говорите так красиво и ярко… Но Вы же лукавите! Вы еще молоды, откуда у Вас вообще могут быть морщины?

В зале улыбались, согласно кивали – да, да, разумеется, какие морщины.

– Да и Ваш образ жизни, – продолжала женщина. – Он не предполагает особых треволнений – только знай себе, пой!

И снова согласные кивки в зале – да, да, шоу-бизнес же, это не работа, это отдых!

– Вот если бы Вас к нам, в офис, на восьмичасовой рабочий день! Тогда бы Вы полюбили бутерброды с колбасой!

Знания не должны копиться, как старая одежда в сундуках, под замком, в темноте и пыли! Они должны работать, они должны путешествовать от человека к человеку! Только тогда в них есть смысл.

И снова улыбки – одобряющие ей, скептические ухмылки – мне. Мол, разумеется, расселась тут, офисной пыли не нюхала, в автобусах с утра не толкалась, а еще проповедует что-то!

– А здоровье? Ну, конечно, в Ваши-то годы… Вот доживете до наших – тогда и посмотрим, тогда и поговорим…

Я улыбалась, кивала головой – и не могла, не могла признаться: женщины, дорогие, я же старше вас! Я старше вас лет на пять, а то и больше! Не могла, потому что скрывала возраст, потому что так нужно было для имиджа группы, для нашей легенды… Это было одновременно и смешно, и грустно. Смешно, что мне пытались доказать, что я – юная девочка-припевочка – ничего не смыслю в жизни взрослых, умудренных опытом женщин. И грустно, потому что мне никто не верил.

И я перестала ходить на эти ток-шоу. Да, конечно, присутствие на них – это дополнительная реклама. Это возможность показать себя и рассказать о себе, лишний раз упомянуть свой проект. Но… ни одна реклама не стоит того, чтобы чувствовать себя чужой, чтобы знать – то, что ты делаешь, никому не нужно и неинтересно.

Я перестала ходить на ток-шоу.

Я была там чужая.

Я была там белой вороной с чашкой чечевицы…

И я решила стать одиночкой.

Я решила никому не рассказывать о своих достижениях. Пусть знание о них будет лишь моим знанием. Мудрость, как и счастье, любит тишину, да.

Я окунулась в свой мир, полный прекрасных открытий и чудесных переживаний. Я накапливала и собирала по крупицам мудрость, питалась философией – это было нечто невероятное, меня словно несло по волнам человеческих мыслей, по рекам рассуждений и потокам идей…

Знания не должны копиться, как старая одежда в сундуках, под замком, в темноте и пыли! Они должны работать, они должны путешествовать от человека к человеку! Только тогда в них есть смысл.

Поэтому сейчас, когда я встречаю единомышленников, мне кажется, что я обретаю давно потерянных родственников! Людей, которые говорят со мной на одном языке, понимают меня и готовы слушать и слышать.

Это настоящее счастье – получить возможность легализовать свои знания. Иметь возможность дарить людям то, что смогла накопить в течение долгих лет, быть им полезным.

Я помню свои ощущения после того, как мы вернулись в Москву.

Мне казалось, что все предыдущее время прошло, как калейдоскоп мест, людей, событий и переживаний, – какой-то период, похожий на сон.

После всей этой американской генно-модифицированной еды мне наш обычный винегрет показался райской пищей.

Мы начали все сначала. С нуля. Практически с исходной точки.

Мы купили новый дом, на этот раз совсем небольшой и уютный. Мы стали жить по-другому – ценя тот маленький мир, тот мирок, который мы создали собственными руками и который ими же могли и разрушить.