Майкл Каннингем - Край земли. Прогулка по Провинстауну

В этой конкретной главе американской истории роль Провинстауна замалчивается так же, как и привычки и склонности отцов-основателей. Каждый День благодарения бесчисленные американские школьники рисуют картинки, создают диорамы и ставят спектакли о высадке пилигримов у Плимутского камня, но мало кто из детей когда-нибудь хотя бы слышал о Провинстауне. В начале XX века покровители города попытались исправить ситуацию, построив огромный монумент в память о пилигримах.

Они организовали национальный конкурс дизайна, но все представленные работы являли собой вариации обелиска, слишком напоминавшего монумент Вашингтону. По причинам, о которых история умалчивает, отборщики остановились на точной копии Торре-дель-Манджа в Сиене, которая стоит на тосканской площади, где некогда гулял Данте и где проводятся ежегодные безумные скачки палио. В 1907 году под гул фанфар президент Тедди Рузвельт заложил краеугольный камень; строительство башни завершилось в 1910-м. Она стала опознавательным знаком Провинстауна, якорем города, хотя и не возымела желаемого действия по просвещению народных масс касательно того, где на этом континенте впервые пришвартовался «Мэйфлауэр». Мало кто увидел связь между итальянской колокольней и высадкой пилигримов.

Памятник пилигримам виден практически отовсюду — как в городе, так и на подступах к нему. Если правильно выбрать точку обзора и посмотреть на него, чуть скосившись, с любого из четырех углов, можно увидеть голову Дональда Дака. Верхушка башни — его шляпа, арки — глаза, зубцы под арками — клюв. Это может потребовать некоторых зрительных усилий, но если все удалось, у вас уже не получится смотреть на памятник как-то иначе.

С первых дней своего существования Провинстаун был непокорным, труднодоступным и благосклонным к маргиналам. Первоначально он был частью соседнего города Труро, но в 1727 году Труро с отвращением провел разделительную линию на Бич-Пойнте, и образовавшуюся полосу свободных нравов и сомнительных обычаев назвали Провинстауном — несмотря на протесты местных жителей, предпочитавших название Херрингтаун. Будучи недорогим и свободным, он издавна привлекал художников, которые по-прежнему составляют большую часть его общего населения, что отличает Провинстаун от любого другого известного мне города или городка. Юджин О'Нил жил здесь, когда был безвестным молодым алкоголиком, пытавшимся писать пьесы; Теннесси Уильямс проводил здесь лето, когда был всемирно известным алкоголиком, пытавшимся писать пьесы. Здесь жили Милтон Эйвери, Чарльз Хоторн, Ханс Хофманн, Роберт Мазервелл и Марк Ротко, а также Эдмунд Уилсон, Джон Рид, Джон Уотерс, Денис Джонсон и Дивайн. Норман Мейлер, Стэнли Куниц, Мэри Оливер и Марк Доти до сих пор живут здесь.

Среди менее известных обитателей — Радиодочка, девушка, которая ходила по улицам и передавала новости, поступавшие прямиком ей в голову, а также женщина, об ту пору называвшая себя Сик, — она жила в домике, который построила с друзьями в кроне большого дерева неподалеку от Брэдфорд-стрит; она сохранила имя, но изменила написание и произношение на Суик , когда познакомилась с заведующим кафедрой искусств какого-то большого университета, вышла за него замуж и внезапно обнаружила, что из диковатой неохиппушки превратилась в даму, устраивающую вечеринки для академиков на юге Калифорнии. По сей день мужчина из местных по прозвищу Шиворот-Навыворот, лет шестидесяти, с окладистой бородой и склонностью одеваться по-зимнему вне зависимости от времени года, разгуливает по восточной части города, с неистовой сосредоточенностью подметая тротуары. Всю свою одежду он носит шиворот-навыворот.

Летом улицы Провинстауна переполнены, как ярмарочные аллеи, и толпа состоит в основном из белых. Таков Кейп-Код — королевство европеоидов, и это один из самых проблемных его аспектов. В последнее время эта странность усилилась в связи с тем, что на лето стали привлекать ямайцев, в основном, чтобы они выполняли низкооплачиваемую кухонную работу, которой больше никто не готов заниматься. Некоторые ямайцы, приехавшие в Провинстаун на лето, теперь живут здесь круглый год, и кажется возможным — не кажется невозможным — следующее постепенное развитие событий: белые геи и лесбиянки, так долго бывшие бродягами и чужаками, теперь, как правило, владеют большинством предприятий и почти всей недвижимостью в городе, а ямайские иммигранты утверждаются как новое, маргинализованное, дерзко внедрившееся население.