Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Уинстон и Невилл знали друг друга относительно давно — с 1924 года. Особой близости, правда, между ними не было. «Наши отношения, как общественные, так и личные, продолжали оставаться холодными, но в то же время ровными и корректными», — скажет о них Черчилль впоследствии [2172] Черчилль У.С. Указ. соч. С. 99–100. . У британского политика было двойственное отношение к новому руководителю правительства. На заседании Консервативной партии, когда на обсуждение была вынесена кандидатура нового претендента на столь ответственные посты — лидера партии и главы кабинета министров, Черчилль демонстративно выступил в поддержку Чемберлена. Он отметил, что, несмотря на явные разногласия, у них есть общие ценности и общие стремления. Благожелательное отношение нашло отражение и в одной из статей, которая вышла в октябре 1937 года в Collier’s и была посвящена новому премьер-министру [2173] См.: Churchill TVS. Englands No Man // Colliers. 1937. October 14. P. 81. . По мнению ряда исследователей, подобный реверанс был сделан сознательно, с целью показать, что прежние распри были незначительны, и вполне можно рассчитывать на Черчилля, включив его в команду [2174] См.: Трухановский В. Г. Указ. соч. С. 266. .

Но истинные мотивы Черчилля были не столь однозначны. Он не опустился бы до расточения похвалы хотя бы даже потому, что у него было предостаточно возможностей сделать это раньше, начиная еще с индийского вопроса пятилетней давности. В то же время, разумеется, он хотел, мечтал и жаждал получить место в новом кабинете и искренне полагал, что на этот раз его не оставят без внимания. Он даже отложил свой отпуск в надежде на долгожданное назначение. Но эта надежда опиралась больше на неискоренимый оптимизм, чем на рациональное объяснение реальных перспектив. Он настолько верил в свою звезду, что даже эту кадровую перестановку на политическом Олимпе рассматривал как шанс для себя и просвет в своей карьере. «Я очень рад, что Болдуин ушел», — признавался он друзьям [2175] Письмо Эйб Бэйли от 17 мая 1937 года. Documents. Vol. 13. P. 673. .

Если же абстрагироваться от эмоций и пропустить ситуацию через жернова холодного разума, то положение для Черчилля было в какой-то степени еще хуже, чем при Болдуине. Основными стремлениями Чемберлена было «ограничение расходов на военные цели», а также «решительное» выступление против «всевозможных чрезвычайных мероприятий» [2176] См.: Черчилль У.С. Указ. соч. С. 100. . Вторая причина касалась личности нового премьера. Среди коллег о Чемберлене сложилось скромное мнение. Все началось с его отца, который считал Невилла «полностью не подходящим для политической карьеры». Не лучше относился к нему и старший брат Остин, который однажды грубо поставил его на место фразой: «Невилл, ты ничего не понимаешь во внешней политике». А Ллойд Джордж считал, что новый премьер не более велик, чем «провинциальный производитель кроватей» [2177] См.: Manchester IV Op. cit. Р. 75–77, 125, 76. .

Но Чемберлен, этот флегматичный, немногословный, бесстрастный политик, был далеко не так прост. Несмотря на оскорбительные слова брата, он питал искренний интерес к международным делам и верил, что может достичь на этом поприще большого успеха. «В отличие от Болдуина, он считал себя способным понять все проблемы Европы и даже всего мира», — проницательно замечал о нем Черчилль [2178] Черчилль У.С. Указ. соч. С. 100. . Кроме того, Чемберлен, стремящийся «осуществлять деспотичный контроль над деятельностью многих министерств» [2179] См.: Там же. С. 109. , был упрям, самоуверен, решителен и практически никогда не испытывал сомнений. «Вместо смутной, но, тем не менее, глубокой интуиции, присущей Болдуину», он был «очень деловитым и целеустремленным человеком, но только в той мере, в какой это отвечало политическому курсу, в который он верил сам» [2180] См.: Там же. С. 100. . Новому премьеру были чужды эмоции, и он не допускал в свою лабораторию власти чувства, предпочитая руководствоваться исключительно логикой. Ему не хватало фантазии и воображения, поэтому он всегда питал нелюбовь к инновациям, ярким личностям и обладателям выдающегося интеллекта.

По этой причине ему чужд был велеречивый коллега с его вспышками, прозрениями и эскападами. Соприкоснувшись с Черчиллем в 1920-х, он первое время пребывал в недоумении, «не зная точно, то ли восхищаться талантами Уинстона, то ли беспокоиться о его импульсивности и скороспелости суждений» [2181] Цит. по: Ramsden J. Man of the Century. P. 38. . В дальнейшем Чемберлен определился, предпочитая при упоминании потомка Мальборо вспоминать высказывание Ричарда Халдейна из асквитовских времен: «Пытаться переубедить Уинстона, что спорить с духовым оркестром» [2182] Cm.: Jenkins R. Op. cit. P. 512. . Спорить с Черчиллем ни Чемберлен, ни его коллеги по правительству не собирались. Да по большому счету, и не могли. «Каждый член кабинета министров будет выступать против назначения Уинстона, поскольку он превосходит их всех по интеллектуальной мощи и опыту», — комментировал ситуацию Ллойд Джордж [2183] Цит. по: записи в дневнике Томаса Джонса от 14 июня 1937 года. Gilbert М. Op. cit. Р. 860. .