Георгий Санников - Без протокола - невыдуманные истории рассказывают дипломат Александр Богомолов и разведчик Георгий Санников

Это было место, о котором начинающий переводчик мог только мечтать. И когда я говорю «место», я имею в виду даже не саму должность как таковую, а те многочисленные возможности, которые она предоставляла начинающему переводчику при выполнении им своих служебных обязанностей. Почти ежедневно в штабе СКК проходили многочасовые переговоры и обсуждения множества самых различных проблем. Повседневная работа переводчика отнимала у меня все время с лета 1951 года до ликвидации Советской контрольной комиссии в 1953 году. Формально мне подчинялась группа советских переводчиков, около 15 сотрудников, которые переводили на русский язык немецкие документы, речи и выступления в печати. Во время важных событий мы переводили ежедневно более 300 страниц.

Советская дипломатическая миссия в Панкове, которой вначале руководил Георгий Максимович Пушкин, затем Иван Иванович Ильичев, а между ними верховный комиссар Владимир Семёнович Семёнов, была преобразована в Посольство СССР в ГДР, которое было вновь подчинено Пушкину. Я был назначен туда старшим референтом. В 1955 году я попросил Георгия Максимовича Пушкина послать меня на учебу в разведшколу КГБ, ввиду того что кроме переводов я пока ничего больше не умел делать. Георгий Максимович категорически отверг мою просьбу, сказав дословно следующее: «Ты сделаешь это только через мой труп. Осенью я отправлю тебя в Высшую дипломатическую школу при Министерстве иностранных дел СССР».

В конце лета 1955 года я взял отпуск, прибыл в Москву и отправился с друзьями отдыхать на озеро Селигер. Мы жили в крошечной деревне из четырех крестьянских дворов. Через две недели я получил телеграмму с указанием немедленно возвращаться обратно в Москву. Я предполагал, что это имеет отношение к моей предстоящей учебе, ведь 1 сентября повсеместно начинались занятия. В Третьем европейском отделе Министерства иностранных дел в Москве я, однако, узнал, что ожидается приезд западногерманской делегации во главе с федеральным канцлером Аденауэром. Я должен был подготовиться к переговорам в Москве.

После Аденауэра в Москву с официальным визитом прибыл лидер ГДР Вальтер Ульбрихт; это должно было способствовать восстановлению паритета двух германских государств. Мне снова пришлось переводить.

Занятия в Дипломатической школе к тому времени уже давно начались. Когда в конце осени я встретил Георгия Максимовича Пушкина, я спросил его с беспокойством: «Как же я теперь начну учебу, когда первый семестр уже почти закончился?» Пушкин улыбнулся и сказал, что он на днях разговаривал с Молотовым и узнал, что излагаемый до конца ноября общий учебный материал не будет вынесен на государственный экзамен. «После обучения ты опять вернешься ко мне в Берлин. Ни пуха ни пера!» — добавил он по старому русскому обычаю. Я послал его к черту, чтобы доброе пожелание сбылось.

В 1957 году я с отличием окончил Высшую дипломатическую школу. Мне и еще четырем выпускникам сразу же был присвоен дипломатический ранг первого секретаря первого класса. В том же году я вернулся в советское посольство в Берлине. В 1958 году его руководитель Георгий Максимович Пушкин был отозван из ГДР. Подробнее я остановлюсь на этом эпизоде далее. Вместо него приехал Михаил Георгиевич Первухин. Оба посла остались в моей памяти наряду с Василием Ивановичем Чуйковым и Иваном Ивановичем Ильичевым, как и Владимир Семёнов и Андрей Смирнов, как самые замечательные фигуры советской внешней политики пятидесятых годов, особенно в том, что касается образования и становления ГДР. К сожалению, все упомянутые выше уже ушли из жизни. Их отличала от коллег достойная подражания порядочность и высокая нравственность, не говоря уже об их профессионализме. В 1962 году в Берлин приехал Петр Абрасимов. Он принадлежал к уже упомянутым мной негативным исключениям. Властолюбивый и коварный к своим подчиненным, но подхалим по отношению ко всем остальным, кто в то время стоял выше него на иерархической лестнице.

После одного из скандалов с Абрасимовым я вернулся в Москву. Я прибыл в Третий европейский отдел Министерства иностранных дел, в компетенцию которого входили отношения с обеими Германиями, Западным Берлином и Австрией. Он был лучшей профессиональной школой для такого германиста, как я. У нас были замечательные опытные руководители, такие как Анатолий Блатов и Андрей Александров. Я был направлен на работу в сектор ФРГ.

В 1966 году я прибыл в Бонн в качестве пресс-атташе и первого секретаря советского посольства. В 1968 году последовало назначение советником посольства по информации. В 1971 году в нашем боннском представительстве произошла смена посла. Семен Царапкин вернулся в Москву, и в Бонн приехал Валентин Фалин. Новый посол попросил меня остаться в Бонне еще на один год для того, чтобы помочь ему наладить контакты со средствами массовой информации в Западной Германии. С 1966 по 1972 годя изучил эту страну, знал немецкие нравы и обычаи, завязал множество знакомств и приобрел на Востоке и Западе много хороших друзей.