Майкл Азеррад - Come as you are - история Nirvana, рассказанная Куртом Кобейном и записанная Майклом Азеррадом [litres]

– Какая мерзость, – сказал один охранник другому, осматривая место происшествия. – Это всего лишь дом.

Ввиду огромного количества средств массовой информации и столь малого числа поклонников, многие из тех, кто скорбел перед домом Курта, достигли широкой, хотя и мимолетной известности. Испачканное тушью лицо юной Рене Эли попало на CNN, в Newsweek и на первую полосу «Сиэтл Таймс». И хотя многие фанаты были вполне готовы пообщаться со СМИ, инсайдеры сиэтлской сцены были совсем другой историей. Или скорее они вообще не были историей. Продемонстрировав невероятное единство, ключевые игроки сиэтлской сцены решительно сомкнули ряды и отказались разговаривать с прессой. После не одной, не двух, а трех волн интенсивного воздействия средств массовой информации все они усвоили несколько тяжелых уроков. Отключение средств массовой информации после его смерти очень эффективно защищало частную жизнь друзей и семьи Курта. Если бы только он был жив, чтобы увидеть, как хорошо это работает.

Sub Pop ненадолго задумался о том, чтобы запретить прессе участвовать в давно запланированной вечеринке по случаю шестой годовщины в сиэтлском кафе Crocodile в субботу вечером, но потом понял, что СМИ просто напишут историю о том, как они не смогли попасть внутрь. Тем не менее внутри клуба были запрещена любая съемка, поэтому посетителей вечеринки приветствовала небольшая армия СМИ на тротуаре снаружи. Репортеры тыкали микрофонами в лица людей и спрашивали: «Почему вы здесь?» После самоубийства Курта этот вопрос приобрел феноменальную силу.

Некоторые призывали отменить вечеринку, утверждая, что это неуважительно. Но провести вечеринку было лучшим, что можно было сделать. Как сказал Брюс Пэвитт из Sub Pop на поминальной службе Курта на следующий день: «Самое важное в нашей жизни – это наши друзья, наша семья и наше сообщество». Сиэтлская сцена была основана на сильном чувстве общности – сообщество давало начало музыке, взращивало ее, поддерживало ее наиболее успешных членов и обеспечивало утешение перед лицом бедствия, как, например, когда Эндрю Вуд из Mother Love Bone умер от передозировки героина в 1990 году, когда гитаристка 7 Years Bitch Стефани Сарджент приняла смертельную дозу наркотика в 1992 году, когда вокалистка Gits Миа Сапата была убита в 1993 году. Так что собраться в Crocodile, популярном музыкальном заведении, где Nirvana иногда давала спонтанные концерты, было просто необходимо. Тем не менее очень немногие из участников вечеринки говорили о произошедшем.

Небольшая кучка журналистов подмазывалась к людям и через задушевные разговоры пыталась вывести человека на размышления об этичности мероприятия; были ли мы виноваты в использовании трагичной истории или мы документировали важное историческое событие? Тот факт, что многие из нас были сильно привязаны к Курту, делал проблему болезненной, а отказ близких от общения со средствами массовой информации еще больше усугублял ее. Расцвет бульварной журналистики испортил нам нашу собственную работу, но он также разозлил сиэтлцев, сделав журналистов, по словам одного инсайдера, «настойчивыми засранцами».

Чарли Кэмпбелл из Pond, группы Sub Pop из Портленда, штат Орегон, сказал: «Мне позвонила женщина из какого-то журнала, а я ведь даже не знал этого парня. Я просто хотел сказать, что именно такие разговоры и убили беднягу».

– Высшие силы забрали одного из «наших», – добавляет Рон Рудзитис, певец и гитарист группы Love Battery. – Это довольно обидно.

В пасмурный воскресный день, когда друзья и семья Курта присутствовали на его похоронах неподалеку, в парке в центре Сиэтла, в тени башни Спэйс-Нидл, состоялась поминальная служба. На шатровой сцене стояли скромные букеты цветов и других пожертвований. На бутлеге сингла Lithium была надпись: «Эта песня придала мне сил во время трудного расставания…»

В маленьком букетике цветов лежал миниатюрный пластмассовый дробовик. Перед примерно семью тысячами скорбящих поклонников пел священник, поэт читал стихи, трио местных диджеев предалось воспоминаниям, кризисный менеджер что-то эмоционально рассказывал, а диджей читал горько-сладкое письмо от дяди Курта Ларри Смита, брата второй жены Дона, с его воспоминаниями о Курте в подростковом возрасте. Смит начал с того, что его дед был высокого мнения о Курте и очень любил его общество.

– Однажды дедушка пригласил Курта на одну из наших поездок на рыбалку. Мы стояли в нескольких сотнях футов друг от друга вдоль берега реки Веначи. Внезапно мы услышали эту ужасную смесь криков, трелей и воплей Курта, который стоял выше по течению и скрылся из виду. Дедушка велел мне бежать туда и помочь Курту, который, должно быть, поймал большую рыбу. Когда я добрался до Курта, его леска даже не была в воде. Я спросил Курта, что происходит, а он просто посмотрел на меня своими пронзительными голубыми глазами и, широко улыбаясь, сказал: «Я просто пытаюсь напрячь голосовые связки, чтобы получше кричать».