Лара Прескотт - Секреты, которые мы храним. Три женщины, изменившие судьбу «Доктора Живаго»

Такси свернуло на Коннектикут, и я прижала два пальца к запястью, как учила меня мама, когда я была маленькой и меня укачивало в транспорте. Когда мы проезжали по кругу Дюпонта, я почувствовала себя еще хуже. Я даже подумала о том, чтобы выйти и дойти пешком, но это было не по плану. От плана я могла отойти только в том случае, если замечу за собой слежку.

По плану я должна была в семь сорок пять поймать такси на углу Флориды и Т и доехать на машине до Mayflower Hotel. Отель был всего в нескольких минутах ходьбы оттуда, но оптика, как они сказали, была бы лучше, если бы я вышла из такси.

Мне сказали, чтобы я не надевала ничего такого, что выделяло бы меня из толпы: никаких ярких украшений, смелой косметики, никакой выделяющейся обуви. В общем, ничего запоминающегося. Я подумала о том, что в маминой мастерской в подвале лежит много платьев, расшитых бисером или блестками, которые приобретают мамины покупательницы. Лично у меня не было ни одного предмета одежды, который можно было бы назвать кричащим, запоминающимся и бросающимся в глаза. Меня проинструктировали и приказали одеться хорошо, но не слишком. Я должна была выглядеть привлекательно, но не слишком. Я должна была выглядеть как женщина, которая часто ходит в бар при отеле Mayflower, а также в Town & Country Lounge. Проблема заключалась только в том, что я даже не слышала названия отеля Mayflower, не говоря уже о Town & Country Lounge.

В тот вечер меня звали не Ириной. Я была Нэнси.

Такси остановилось на кругу перед входом в отель. Я еще раз осмотрела свое лицо в зеркальце в пудренице, потому что не была уверена в том, что у меня правильный макияж. На мне была мамина старая шуба, которую я опрыскала Jean Naté, чтобы избавиться от запаха нафталина. Под шубой было белое платье в горошек, в котором я ходила на все свадьбы, на которые меня приглашали за последние пять лет. Волосы были уложены в прическу под названием французский твист и закреплены серебряным гребнем, который я одолжила у мамы. Я поправила красно-оранжевую помаду на губах, которую купила в Woolworth’s, и нахмурилась, глядя на свое отражение в зеркальце. Меня не покидало чувство, что я все-таки что-то упустила. Только после того, как такси подъехало ко входу в отель и швейцар открыл дверцу автомобиля, я поняла, что упустила из вида. Черные туфли. Самые затрапезные черные туфли с поцарапанным левым каблуком. Я даже их не почистила. Женщины, которые ходят вечером в среду выпить в Town & Country, никогда в жизни не появятся на людях в таких туфлях. Войдя в роскошное лобби отеля Mayflower, украшенного белыми и красными розами по случаю завтрашнего дня святого Валентина, я только и думала, что о своих туфлях. По крайней мере, мне выдали правильный аксессуар – черную кожаную сумочку от Chanel на позолоченном ремешке-цепочке. В эту сумочку конверт легко поместится.

Я велела себе излучать уверенность, как человек из хорошо обеспеченной семьи.

Я должна была стать той, кого изображаю, то есть Нэнси. Вцепившись в Chanel, как в талисман, я прошла мимо коридорных в их фесках с кистями, заселяющихся молодоженов, сидящих вокруг столиков бизнесменов, что-то обсуждающих между собой, умопомрачительной брюнетки, ожидающей, пока один из этих бизнесменов уведет ее в номер, а также высоких растений в кадках, стоящих вдоль зеркальных стен. Я прошла через лобби и уверенной походкой зашла в Town & Country, словно человек, которого бармен заведения знал по имени.

Я-то знала имя бармена. Его звали Грегори. А вот и он сам: преждевременная седина, белая рубашка и черная бабочка. Стоит и делает коктейль Gibson.

В баре было довольно пусто. Как мне и говорили, второй от стены стул у стойки был свободным.

– Что будете пить? – спросил меня Грегори. Бейджик на его груди подтверждал, что его действительно зовут Грегори.

– Джин мартини, – ответила я, – три оливки и одну из этих маленьких красных шпажек.

«Маленькая красная шпажка»? Это еще зачем? Я сделала себе замечание за то, что отошла от сценария.

Передо мной стояла тонкая стеклянная ваза с белой розой. Я взяла ее, повернула пальцами влево, понюхала и поставила обратно в вазу. Все, как меня инструктировали. Потом повесила сумочку Chanel на спинку своего стула с левой стороны от себя. И стала ждать.

Сидевший слева от меня мужчина даже не посмотрел в мою сторону. Он внимательно читал спортивный раздел газеты Post. Внешне он ничем не отличался от других находящихся в отеле мужчин – бизнесмен или адвокат, приехавший по делам на день в Вашингтон из Чикаго или Нью-Йорка. Его можно было бы описать одним словом – «незаметный», и я надеялась на то, что и он меня опишет этим прилагательным.