Леонид Сандалов - После перелома

С востока и северо-востока подходы к Моравской Остраве прикрывались двумя оборонительными рубежами. Первый проходил по восточному и западному берегам реки Ольша — от Богумина на Цешин и Скочув — и состоял из укреплений полевого типа, сплошных траншей в одну-две линии, противотанкового рва и долговременных точек типа железобетонных колпаков и дотов. Общая глубина обороны достигала 6–10 километров. Второй рубеж пролегал в нескольких километрах восточнее Моравской Остравы, огибал город с северо-востока, перерезая реку Опава, выходил на ее правый берег и следовал далее примерно на километр к югу от города. Оба рубежа представляли собой систему мощных дотов, расположенных в две, а на отдельных направлениях в три и четыре линии, с промежутками между дотами от 120 до 700 метров. Доты по качеству постройки и мощи вооружения относились к типу первоклассных сооружений.

В составлении схемы и описания укрепрайона мне и генералу Грязнову оказал неоценимую помощь подполковник чехословацкого корпуса Кокерда.

При составлении и оформлении этих документов у меня, да и не только у меня, возникли сомнения: не совершаем ли мы ошибку, нацеливая главный удар на Моравскую Остраву с севера, непосредственно на железобетонные сооружения укрепрайона? Однако, учитывая, что сооружение его закончено не было и что он в значительной мере был демонтирован немцами в начале войны, а восстановлен лишь в последнее время, и то далеко не полностью, эти наши сомнения стали рассеиваться. К тому же, как я видел на наблюдательном пункте А. А. Гречко, против 1-й гвардейской армии на восточных подступах к Моравской Остраве немцы создали не менее мощные укрепления с дотами, чем в бывшей северо-восточной приграничной зоне Чехословакии. Да и войск, особенно танковых, на восточных подступах к Моравской Остраве было значительно больше, чем на северных.

Как мы увидели из последующего развития событий, решение атаковать противника главными силами фронта именно с севера, а не с востока было, безусловно, целесообразным.

Войска ударной группировки фронта готовились к наступлению детально и всесторонне. Уроки мартовской операции учитывались командованием всех степеней. В тылах корпусов и дивизий продолжали проводиться учения по отработке взаимодействия пехоты со всеми родами войск при преодолении сильно укрепленных вражеских рубежей. Подготовка к операции осуществлялась в условиях строжайшего соблюдения мер маскировки. Передвижение войск, инженерные работы в намеченных исходных районах для наступления производились только ночью. Пристрелка артиллерии, воздушная разведка и фотографирование ее велись без нарушения привычного для противника режима стрельбы и авиационных налетов.

Одновременно для дезориентации врага усиленно проводились инженерные работы полевого типа на второстепенных участках фронта. Инженерные части ремонтировали дороги, восстанавливали и строили мосты и т. д.

В ходе подготовки операции генерал А. И. Еременко и я ежедневно к вечеру подводили итоги работы за день. За время довольно продолжительной совместной работы мы стали хорошо понимать друг друга. Наши добрые отношения, основанные на взаимном доверии и уважении, сложились еще в Прибалтике. Они продолжались и здесь, на новом для нас фронте.

В обсуждении результатов проведенной работы, проходившем, как правило, четко и по-деловому, участвовали члены Военного совета генералы Л. З. Мехлис и В. М. Новиков, начальник разведуправления генерал М. Я. Грязнов, командующий артиллерией генерал Г. Г. Кариофилли и мой заместитель генерал В. А. Коровиков.

На совещании, которое командующий фронтом провел вечером 12 апреля, шла речь о готовности войск фронта к наступлению. Всех нас беспокоило положение с. пополнением соединений личным составом и боеприпасами. Принятыми нами мерами около 10 тысяч человек возвратились в строй из запасных полков и госпиталей. Помимо заявки на пополнение фронта танками и самоходками до штатного количества мы попросили Ставку усилить нас четырьмя самоходными артполками. Были приняты меры к дополнительному укомплектованию самолетами 8-й воздушной армии.

В это время особенно энергично и широко развернулась партийно-политическая работа, которая была нацелена прежде всего на поддержание у личного состава высокого наступательного порыва и самоотверженности. На собраниях, в беседах и печати приводились многочисленные факты геройских подвигов, совершаемых нашими воинами. С другой стороны, сообщались бесчисленные факты зверств фашистских варваров. Руководство партийно-политической работой на фронте осуществляли опытнейшие политработники генералы Л. И. Брежнев, А. А. Епишев, К. П. Исаев, С. Е. Колонин, С. М. Новиков, В. М. Оленин, М. М. Пронин и многие другие.