Михаил Шмелев - Фронтовая юность

— Хорошо сказано, с большим чувством!

— Дело не в том, как сказано, — заметил заместитель комбата по политчасти Иван Дмитриевич Кирдан. — Душа у Сенько чистая, вера в нашу победу неугасимая.

Переходя из одной ячейки в другую, капитан Николайчук вручал комсомольские билеты, беседовал с бойцами, рассказывал об отличившихся воинах других частей дивизии.

В полку Николайчук бывал часто и каждый раз делился чем-то новым, поучительным. Вот и сейчас он как бы между прочим сообщил, что в соседнем полку неплохо оборудован блиндаж для отдыха бойцов. Мы с Каграмановым заинтересовались этим, разузнали, что и как сделано. Не прошло и пяти дней, как и в нашем полку было оборудовано помещение для отдыха, которое получило громкое название «фронтовой клуб».

У входа в «клуб» были сделаны вешалки для одежды, пирамиды для оружия. В блиндаже к услугам бойцов — парикмахер. В ожидании своей очереди воины могли прочитать свежие газеты и журналы. Если нужно что-либо заштопать, починить обмундирование, то для этого в хозяйственном ящике имелись иголки, нитки. На стенах блиндажа — плакаты, географическая карта, около которой собирались группы бойцов и горячо обсуждали события на фронтах, за рубежом. Приходили сюда и поиграть в шашки, сделанные комсомольскими активистами, а то и просто посидеть, поговорить, написать домой письмо.

Под вечер с веселым шумом влетал почтальон.

— А ну, налетай, получай! Миша Чубенко, тебе, как всегда, из Москвы. А вот — из Ташкента, Ленинграда…

И словно раздвигались стены блиндажа. В нем становилось еще теплее, уютнее.

Ночью в «клубе» ярко горел фонарь, потрескивали дрова в печурке. Здесь, в кругу друзей, часто читал свои стихи сержант Собачинский. Бойцам нравились его стихи, они навевали воспоминания о недавних боях, о далеких родных местах. Жестикулируя, он читал написанные между боями строки:

Кто-то вполголоса протяжно запел:

— «Темная ночь»…

— Да, далеко мы зашли, — обращаясь ко всем, произнес рядовой Сенько. — И чем дальше идем, тем милее сердцу становится Родина.

— А на Волге, у нас, ребята, э-эх, как хорошо! Выйдешь, бывало, вечером на берег, и далеко-далеко мелькают огоньки пароходов, костры рыбацкие, — задумчиво сказал Ивлев.

Прошло три с лишним года войны. Теперь, когда мы с победными боями шли все дальше и дальше на запад, Родина представала перед нами все более величественной и прекрасной.

Часами рассказывали бойцы друг другу о достопримечательностях своих городов, деревень, до мельчайших подробностей вспоминали каждую улочку, а те, кто оставил подруг, — о том, где впервые встретились, как расстались, что сейчас пишут.

— А я вот не могу похвалиться своим родным городом, — сказал как-то в разговоре рядовой Гусаров. — И название его какое-то невыдающееся: Ржев.

Все, кто были в «клубе», насторожились.

— Не любишь ты его, — заметил Аниканов.

— Почему не люблю? Люблю… Родился там, учился, работал.

— А я так думаю, — продолжал Аниканов, — что каждый уголок земли русской чем-нибудь да примечателен.

В беседу вмешался агитатор полка капитан Залесский. Его заинтересовал этот разговор. «Может быть, Гусаров не знает своего города, его достопримечательностей? Редко, но бывает так: живет человек хорошо, и нет ему никакого дела до истории города или села. Не раз в день пройдет по знакомой улице, и кажется ему, что ничего особенного в ней нет, что все буднично. А узнает человек, что по этой улице его мать провожала отца в бой с врагами молодой Советской республики, что по этой улице прошел первый трактор, направляясь в поле только что организованного колхоза, что здесь встречали героев Хасана и Халхин-Гола, и совсем иными красками заиграет название улицы, ее прошлое, настоящее и более светлое будущее».

Владимир Владимирович Залесский бывал в Ржеве, участвовал в его освобождении. И когда рассказал о тяжелых боях, о погибших товарищах, о тех, кто по сей день сражается в рядах полка, Гусаров оживился.

Вообще наш агитатор полка умел обратить внимание бойцов на самое главное, беседовать просто и непринужденно. Каждый, кто с ним разговаривал, получал большое удовлетворение. Всем было известно, что агитатор ответит на любой вопрос, даст дельный совет, поможет в беде, рассеет сомнения. Бывалые воины единодушно сходились на том, что Владимир Владимирович — человек опытный.