Николай Смеляков - С чего начинается Родина

Я постарался подойти к танкистам как можно ближе. Мне хотелось рассмотреть, во что и как одеты и обуты немецкие танкисты. Ботинки на толстой трехслойной подошве. Кожаные берцы ботинок были высотой чуть ниже обычного армейского немецкого сапога и имели удобную застежку. Толстые шерстяные брюки, имеющие внизу манжеты, заправлены в краги, гимнастерка заправлена в брюки. Сшито по росту. Наверняка в таком костюме можно беспрепятственно нырять в люк танка и вылезать, ни за что не задевая. Ботинки были удобны. Видимо, в них не скользко ходить по броне танка, нога хорошо ложится на педаль сцепления и регулятор газа, ничто не мешает ей свободно сгибаться и чувствовать механизм управления.

Меня это интересовало столь подробно потому, что не задолго перед тем я служил в танковых частях, водил танк, стрелял из его пушки и пулемета в самых различных условиях и поэтому хорошо понимал значение обуви для танкиста.

Я смотрел вслед удаляющимся солдатам-танкистам. Мне думалось: если судить даже только по этим мелочам, и то видно, как немецкая армия тщательно и фундаментально готовилась к войне.

Проводив взглядом танкистов, я обернулся и увидел, что мои спутники изучают витрину книжного магазина. Трудно было в то время найти в Берлине витрину книжного магазина без евангелия фашизма — книги «Майн кампф», которую Гитлер написал еще в 1924—1926 годах.

Я тоже с любопытством стал разглядывать это произведение. Нетрудно понять мои чувства: в первый раз мне довелось видеть эту книгу, так сказать, в натуре, хотя я многое о ней слышал, как об апологии звериного существа фашизма. Книга была издана на хорошей бумаге и с фотографией автора на обложке.

Откровенно говоря, мало кто из нас в ту пору верил, что написанное в этой книге действительно является серьезной программой национал-социалистской, то есть фашистской, партии, программой, готовой претвориться в жизнь. Скорее, многие из нас были убеждены, что высказанные в книге мысли — бред сумасшедшего человека, но ни в коем случае не концепция опаснейшего, хитрого, сильного и далеко идущего в своих планах врага. А ведь именно так и было. В «Майн кампф» совершенно определенно выражалось твердое намерение завоевать «жизненное пространство» на востоке и за счет этого «дать германскому плугу землю и немецкой нации — хлеб».

Наши взгляды скользили по названиям книг. «Бывалый берлинец» помогал переводом. Из книг русских писателей мы обнаружили Ф. Достоевского «Преступление и наказание» и «Воскресение» Л. Толстого. Возможно, были там и другие книги наших соотечественников, но тут мы отвлеклись от витрины. К нам обратилась девушка в униформе фашистского союза молодежи. Она держала в руках металлическую кружку и просила, а точнее, требовала пожертвований. Кружка напоминала ту, в которую на Руси собирали пожертвования на ремонт старого или постройку нового храма. Нам пришлось ретироваться на другую сторону улицы, чтобы уклониться от жертвоприношения.

За книгами очередей не было. Зато за сигаретами утром и днем выстраивались длиннющие очереди, хотя табак был прескверный.

В нашей воскресной прогулке мы зашли пообедать в один из ресторанов. Для посещения ресторана нужны были продовольственные карточки. Официанты знали, что советским гражданам, в отличие от немцев, карточки давались тогда в достаточном количестве, и поэтому вполне резонно рассчитывали на хорошие чаевые, к тому же талончиками от карточек, что было предпочтительнее денег, ценность которых с каждым днем падала. Среди посетителей ресторана выделялись офицеры. Они, видимо, пришли развлечься, нарасхват приглашали дам и танцевали, пили пиво, вино и шнапс. Нас поразила простота обращения офицеров с личным оружием: ремень снимался вместе с кобурой, устраивался на вешалку или на стул, а владелец пускался танцевать. «Бывалый берлинец» объяснил нам, что на оставленное оружие никто не покушается, ибо за кражу его предусмотрено одно из самых строгих наказаний.

Поздно вечером возвратились в пансионат. Долго не могли уснуть, делились впечатлениями от увиденного и услышанного за этот длинный воскресный день. Одна за другой вставали в памяти увиденные днем картины: вот толпа провожает аплодисментами танкистов, вот проносятся орущие физиономии военных в окнах длинного состава поезда, вот танцующие офицеры, вот мордастые полицейские в черных, зловещих мундирах, медные трубы оркестров, оглушительная музыка…

Рабочая неделя началась в обычных для торгпредства заботах. За мной приехал из Кёльна старший приемщик, но возвращаться обратно он не спешил. Старший приемщик жил в соседней с нами гостинице, где он за полтора года своей работы в Германии неоднократно останавливался. Ему хотелось побывать в столице, повидать друзей и знакомых, решить некоторые оперативные вопросы с руководством торгового представительства. Отъезд в Кёльн был намечен на понедельник, 23 июня.