Иван Франтишев - Слава героям

— Лешка, заряжай! — забыв обо всем, закричал он, доворачивая башню.

Сейчас он не думал, что будет дальше, кто выйдет победителем в этой схватке. Башенный стрелок ловким движением вставил в магазин обойму. В то мгновение, когда башня уходящего танка попала в перекрестие прицела, танкист нажал на гашетку. Но танк продолжал двигаться как ни в чем не бывало. «Промазал», — мелькнуло в голове. Он взял прицел пониже. Выстрел — и танк резко остановился. Из-под башни заклубился черный дымок.

Следующая машина была подбита, когда она, обогнув горящий танк, пыталась выйти из зоны обстрела. Потом Сальников развернул пушку на идущую сзади машину. Танки сошли с дороги и расползлись по лугу. Они стремились уйти к хутору и скрыться за спасительным пригорком. Только одна машина медленно двинулась в сторону леса и, как бы принюхиваясь, водила пушкой. Но выстрелить гитлеровские танкисты не успели. Михаил выпустил подряд два снаряда, и танк остановился. Два гитлеровца выкарабкались из люка, свалились на траву и поползли в придорожный кустарник.

«Из пулемета бы чесануть, да некогда», — подумал механик-водитель, смахивая рукавом гимнастерки щипавший, глаза пот.

— Лешка, не задерживай, — дело идет к концу! — ободряюще крикнул он, разворачивая башню на следующую цель.

Башенный стрелок и так старался. Он держал наготове тяжелую обойму, ожидая команды: «Лешка, заряжай!» Уцелевшие машины, раскачиваясь на ухабах, на полном ходу мчались к хутору. Но то одна, то другая, словно наткнувшись на что-то непреодолимое, вздрагивали и резко останавливались. И сразу же из-под башен вырывались клубы густого дыма.

Задыхаясь в пороховом дыму, Сальников посылал снаряд за снарядом по вырывавшимся вперед машинам. Он остановился только тогда, когда понял, что больше нет ни одной движущейся цели. Поворачивая башню, он еще раз осмотрел поле боя, но «целых» танков действительно не было. Вокруг горящих машин чернела трава. В огне лопались патроны, тяжело бухали взрывы снарядов. Черный дым косо подымался вверх и настойчиво тянулся к повисшей над лесом туче.

Сальников опустился вниз. Башенный стрелок подал флягу, а сам потянулся открывать люк.

— Нет! Не надо, не открывай, — остановил его Михаил. — Вражеские танкисты где-то близко, в кустах. Теперь-то они разберутся что к чему. А подобраться в лесу к неподвижной машине пара пустяков. Мне самому приходилось подрывать немецкий танк, застрявший вот так, как мы.

— Тут только пятнадцать, одной машины нет, — произнес башенный стрелок. — А горят здорово. Издалека можно подумать, что это горит склад горючего.

Сальников пододвинулся к смотровой щели.

— Да, пятнадцать. Значит, еще одна была? А я и не считал их. Как заметил черный крест, так и начал лупить. Тут уж было не до счета…

— Ну что, будем передавать комбату? — спросил Алексей.

— Подожди, дай отдышаться, — допивая последний глоток воды, ответил Михаил, продолжавший наблюдать за дорогой.

— Связь готова, — спустя минуту доложил башенный стрелок.

В этот момент сквозь треск взрывающихся боеприпасов до них донесся гул мотора. Танкисты встрепенулись, они решили, что ожила какая-то из подбитых машин. Сальников приник к прицелу. Из леса выскочил танк, на поляне он резко сбавил ход. Танк еще не остановился, как из башни выкатились три гитлеровца в черных комбинезонах и, размахивая руками, бросились в канаву. Все это произошло так быстро, что Михаил не успел даже решить, что ему делать. Оставленный танк стоял, опустив пушку, словно просил пощады.

— Лешка, фрицы сами выскочили из машины. Что делать?

— Лучше стукнуть, спокойней будет, — ответил Алексеев.

— Так и быть, я ее малость покалечу, пока фашисты не одумались и не вернулись обратно.

В лесу раздался приглушенный свист.

— Кто бы это мог быть? — спросил башенный стрелок. Голос его утонул в пушечном залпе.

— Гусеницу сбил, — ответил Сальников, — пусть постоит, как мы, так надежней будет.

— Я говорю, кто бы это мог свистеть? — снова спросил Алексеев.

— Черт его знает. Наверное, какой-нибудь недобитый фашист. Пускай свистит. Главное, чтобы они не очухались и не подобрались к нам, — тихо ответил Сальников и вдруг замолк.

Танкисты прислушались. До них явственно донесся гул моторов. С каждой минутой он нарастал и нарастал. Уже был слышен не только шум моторов, но и скрежет гусениц. Сальников на всякий случай повернул башню в сторону выходящей из леса дороги. Но на поляне показалась «тридцатьчетверка».