Мэри Трамп - Слишком много и всегда недостаточно

«Клянусь, Мэри, – сказала она, – он сводит меня с ума». Стулья, оставленные и давно позабытые здесь, были покрыты сухими ветками и листьями, так что мы остались стоять.

«Тебе нужно обратиться к врачам, – ответила я. – Тебе нужно с кем-нибудь поговорить».

«Я не могу его оставить одного». Она была готова расплакаться.

«Мне так хочется вернуться домой», – однажды задумчиво произнесла она. Я не поняла, почему она не может вернуться в Шотландию, но она решительно отказывалась делать хоть что-то, что могло бы показаться эгоистичным.

По выходным, если они не были в Мар-а-Лаго, дедушка и бабушка ездили в один из загородных домов других своих детей: к Роберту в Милбрук, штат Нью-Йорк, к Элизабет в Саутгемптон или к Мэриэнн в Спарту, Нью-Джерси. Они планировали остаться на ночь, и бабушка предвкушала спокойные расслабленные выходные в окружении других людей. Как только они приезжали по адресу, дед начинал проситься домой. Он не отступал до тех пор, пока бабушка не сдавалась, и они возвращались в машину. Передышка на выходные (или один день) пошла бы бабушке на пользу, была бы шансом выбраться из Дома и побыть с людьми. По сути, эти поездки превратились в еще одну разновидность мучений. Но, как и многие другие бессмыслицы этой семьи, они все равно продолжали это делать.

Бабушка снова попала в больницу. Не помню, что она сломала, но после курса лечения ей предложили либо отправиться в реабилитационный центр, либо физиотерапевт будет посещать ее на дому. Она выбрала реабилитационный центр. «Все, что угодно, лишь бы только не возвращаться в Дом», – сказала она мне.

Это было правильное решение. После того как ее ограбили, ей пришлось неделями спать на больничной кровати в библиотеке. У деда, быстро оправившегося после операции по замене тазобедренного сустава, слов сочувствия или утешения для нее не нашлось.

«Все отлично. Да, лапочка?» – говорил он.

В 1998 году День отца мы впервые отмечали в квартире Дональда в Trump Tower . Бывать на публике для дедушки становилось слишком трудно, так что традиционная вылазка в ресторан Peter Luger в Бруклине вообще не рассматривалась. В семье была традиция ходить туда дважды в году, на День отца и на день рождения деда.

Peter Luger был крайне странным, очень дорогим рестораном, который драл деньги за никудышное обслуживание и принимал только наличные, чеки или собственную предоплаченную карточку (которая была у деда). Меню было ограниченным, и, заказывали ли вы их или нет, на столе появлялись огромные блюда с нарезанными помидорами «бычье сердце» и белым луком в сопровождении крошечных керамических тарелочек с картофелем фри и сливочным шпинатом, к которым обычно никто не прикасался. Половину туши говядины вносили на подносах, украшенных маленькими пластиковыми коровами разных цветов, начиная от красного (только что мычала) и розового (почти способна ходить по столу) до… в общем, не важно. Все наши маленькие коровы были красными или розовыми. В основном мы пили кока-колу, которую подавали в самых маленьких бутылочках, а, учитывая легендарно плохое обслуживание, это означало, что в конце вечера весь стол был усеян горами костей, десятками бутылок из-под колы и полными тарелками еды, которую никто в моей семье никогда не ел.

Трапеза не заканчивалась, пока дед не высасывал из костей мозг, что, принимая во внимание его усы, было тем еще зрелищем.

Так как мясо я перестала есть еще в колледже, обед в Peter Luger превратился в серьезное испытание. Однажды я совершила ошибку, заказав семгу, которая заняла половину стола, а на вкус была самой обычной жареной на гриле семгой. В конце концов, моя еда свелась к кока-коле, небольшой порции картошки и овощному салату.

Без грубых официантов, конечно, не обошлось бы, но я надеялась, что у Дональда мне хотя бы будет что поесть.

Я совершила ошибку, прибыв в пентхаус первой и в одиночестве. Хотя Дональд все еще был женат на Марле, от нее остались одни воспоминания: ее сменила его новая подружка Мелания, двадцативосьмилетняя модель из Словении, которую я прежде не встречала. Они сидели на неудобном диванчике в фойе (огромном, неопределенного назначения пространстве). Повсюду был мрамор, сусальное золото, зеркальные стены, белые стены и фрески. Не знаю, как это у него получилось, но квартира Дональда была даже холоднее и менее похожа на жилище, чем Дом.

Мелания была на пять лет моложе меня. Она сидела рядом с Дональдом слегка в профиль, скрестив ноги. Я поразилась, насколько уравновешенной она выглядела. После того как Роберт и Блейн впервые с ней встретились, Роб мне сказал, что в течение всего времени, пока они сидели за столом, Мелания практически не разговаривала.