Владимир Буньков - Дневник научного работника

Владимир Буньков, 1999г

Сегодня 30 декабря 1987г. – последний рабочий день уходящего года. Вчера было много дел: утром с 9 30до 12 00семинар с диссертацией Самодурова; с 12 до 17 ездил за отзывом на свою рукопись, поданную на конкурс Жуковского; с 17 30до 19 00партсобрание.

В эти минуты решается судьба конкурса. В 15 час в музее Жуковского состоится заседание Жюри – об этом я знаю, потому что вчера, когда я был в музее Жуковского, как раз в это время секретарь Жюри Семёнова Надежда Матвеевна договаривалась по телефону: «Наташенька, передай Свищёву, что заседание обязательно состоится и ему делать доклад». Надежда Матвеевна – это древняя старушка (на вид ей около 80 лет). Я всегда считал её директором музея, да оно по существу так и есть, но официально она является начальником сектора истории развития авиации.

Так я и не понял, почему в Жюри просрочили направление на рецензию мою работу. Один отзыв: от завода Микояна, - пришёл вовремя, а второй (полагается два) протянули до крайнего срока: 25 дек.,- и уже только 28 дек. утром мне звонит проф. Смирнов А.И. и ставит в известность, что с него просят отзыв, а работы нет и письма нет. Тогда я звоню Семёновой. Она: «Буду Вам благодарна, если Вы организуете отзыв от Александра Ивановича Смирнова, а то я никак не могу дозвониться в МАИ до Юрия Алексеевича Рыжова». Я отвечаю: «Ну конечно! Теперь Рыжов академиком стал. А отзыв Смирнова я организую и завтра Вам привезу».

Конкурс Жуковского. Надо было мне попытаться ещё лет 10 назад, да я как говорится, был не в курсе. Многие из моих однокурсников уже лауреаты и об этом я узнал только сейчас. Например, Игорь Мельц рассказал, что он получил золотую медаль ещё шесть лет назад, причём трое в Жюри были «за»: Бюшгенс и двое главных, которые его хорошо знают, а двое, в том числе Дородницын – «против».

Я задумался о конкурсе Жуковского в 1985г, когда второй раз получил премию ЦАГИ (за 1984г) за систему КС-1. Тогда рецензентом был Фролов В.М. – он и посоветовал. Вскоре независимо от него то же посоветовал и Галкин М.С. И вот в 1986г я решил попробовать. За полгода написал нечто вроде монографии и, уйдя в июле в отпуск, оставил на подпись начальству. Но эта рукопись оказалась очень трудной для чтения – она так и осталась неподписанной до конца года, а срок подачи на конкурс – до 7 ноября. Только в конце декабря Попов подписал её, не читая. Галкин в ответ на мою просьбу продвинуть отчёт только разводил руками (а как обнаружилось потом, он сам в это время подал свою работу на тот же самый конкурс).

Настал 1987г – год гласности и перестройки, и я решил более решительно пробиваться на конкурс. В октябре как-то обсуждались итоги квартала и разные конкурсы, и тогда я стал просить, чтобы меня выдвинули на конкурс Жуковского. Галкин шепнул мне, что бесполезно пытаться, так как работа не отредактирована и за монографию не сойдёт. Ну и что – пусть это будет обобщающий отчёт! Наконец Фомин и Галкин уступили – это было 19 октября, а 23 окт. уже собирался Совет ЦАГИ по выдвижению на конкурс Жуковского. Фомин Г.М. как начальник отделения выдвинул там мою работу. Всего было подано четыре работы: от НИО-1, НИО-8 и потом ещё с запозданием послали Лазарев (от НИО-10) с Замулой (от НИО-3). Итак, теперь наступила гласность, и впервые на конкурс Жуковского стали посылать после обсуждения всем коллективом (а раньше об этом знал только президиум НТС). 22 октября Фомин созывает расширенный НТС с докладом моей конкурсной работы. Я доложил кратко и чётко всего за 35 мин (мог бы и за 20), но по просьбе Фомина дополнительно рассказал подробнее.

Дальше началось оформление бумаг. Я проявил полное невежество в определении статуса своей работы. Всего было 220 стр. плотного текста - здесь собрано всё, чтобы в будущем можно было разобраться во всём без меня. И я посчитал это учебным пособием. Но как мне заметили, учебное пособие можно писать, не создав ничего нового. Может это монография? Нет, т.к. почти ничего не издано. Может обобщающий отчёт? На Совете ЦАГИ Сычёв сказал, что на конкурс можно подавать что-либо на уровне новой теории, но никак не меньше. И тогда (спасибо Аркаше!) в аннотации и в заглавии появилась впервые строка «Теория флаттера крыла», после чего Фомин одобрил: -Во! Это уже ближе к делу! Только лучше написать не «крыла», а «летательного аппарата с крылом малого удлинения». Теперь-то я уж и сам поверил, что метод многочленов это действительно новая теория.