Махатма Ганди - Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной

Куда бы мы ни приходили, повсюду собирали митинги. Люди участвовали в них, но обычно только один или двое соглашались стать рекрутами.

— Вы же исповедуете ахимсу. Как вы можете призывать нас взять в руки оружие? Много ли хорошего сделало британское правительство для Индии, чтобы заслужить наше сотрудничество?

Эти и подобные им вопросы нам задавали постоянно.

И все же наша упорная работа начала приносить плоды. В нашем списке было уже достаточно много имен и фамилий, и появилась надежда, что приток добровольцев не прекратится. Я уже вступил в переговоры с комиссаром округа и обсуждал, где нам можно разместить рекрутов.

Комиссары каждого округа проводили у себя конференции, похожие на ту, что состоялась в Дели. Одна из них была проведена в Гуджарате. Я и мои товарищи получили приглашения, но эта конференция понравилась мне даже еще меньше, чем делийская. В царившей здесь атмосфере низкопоклонства перед властями я чувствовал себя не в своей тарелке. Но тем не менее я приехал и произнес достаточно длинную речь. Мне нечего было сказать, чтобы угодить чиновникам, зато им пришлось выслушать несколько неприятных вещей.

Я печатал листовки с призывом записываться добровольцами. Один из приводимых мной аргументов особенно не понравился комиссару: «Из всех ошибок британского правительства в Индии, самой грубой стал закон, лишивший население права носить оружие. Если мы хотим добиться его отмены, если хотим научиться владеть оружием, то сейчас самое время. Нужно только добровольно оказать помощь правительству в час тяжелых испытаний, и недоверие исчезнет, а запрет на владение оружием будет снят». Комиссар указал мне на эту фразу, но отметил, что ценит мое участие в конференции, пусть даже наши взгляды и расходятся. Мне же пришлось отстаивать свои позиции настолько тактично, насколько это вообще было возможно.

А вот текст упоминавшегося выше письма вице-королю:

«Как Вам уже известно, после продолжительных раздумий я был вынужден сообщить Вашему Высокопревосходительству, что не смогу принять участие в конференции по причинам, изложенным в письме от 26 апреля. Однако, побеседовав с Вами, я убедился в необходимости моего участия, поскольку бесконечно уважаю Вас. Одной из причин моего первоначального нежелания участвовать в конференции — и, вероятно, самой главной причиной — стало отсутствие на ней таких признанных лидеров общественного мнения, как Локаманья Тилак, миссис Безант и братья Али. Я и сейчас считаю серьезным упущением то, что их не пригласили в Дели, но со всем уважением предлагаю исправить эту оплошность, пригласив указанных лидеров на провинциальные конференции, которые, насколько мне известно, будут вскоре проведены. Позволю себе заметить, что ни одно правительство не может не считаться с такими лидерами, ведь они, пусть даже их взгляды и отличаются от общепринятых, ведут за собой народ. В то же время должен с удовольствием отметить, что всем партиям удалось свободно изложить свою позицию в комитетах конференции. Что касается меня, то я намеренно не стал высказываться как в комитете, членом которого я состою, так и с трибуны самой конференции. Я осознал, что смогу наилучшим образом содействовать достижению целей, поставленных организаторами конференции, просто поддерживая нужные резолюции. Именно так я и поступил без малейших колебаний. Надеюсь претворить свои слова в конкретные дела, как только правительство сможет принять мои предложения, которые я прикладываю в отдельном письме.

Я прекрасно понимаю, что в час опасности мы должны оказать (и уже приняли решение на этот счет) всю возможную помощь империи, с которой хотели бы в недалеком будущем стать партнерами, как другие доминионы. Поступая так, мы надеемся, что наша цель будет вскоре достигнута. А потому, даже если выполнение долга автоматически дарует соответствующие права, народ должен поверить, что в неизбежные реформы, о которых Вы упомянули в своей речи, войдут все основные выработанные Конгрессом и Лигой принципы. Уверен, что именно вера в это вдохновила многих участников конференции на сотрудничество с правительством.

Если бы я мог повернуть время вспять, я бы убедил соотечественников отозвать все резолюции, принятые Конгрессом, и не шептаться о «самоуправлении» или «ответственном правительстве» [123] Здесь имеется в виду правительство, ответственное не перед Лондоном, а перед народом Индии. до окончания войны. Я бы убедил Индию принести в жертву всех своих самых сильных сыновей в такой сложный для империи период, поскольку знаю, что в этом случае Индия смогла бы стать наиболее предпочтительным партнером Британской империи, а расовые предрассудки остались бы в прошлом. Однако практически вся образованная часть населения Индии решила пойти значительно менее эффективным путем, и невозможно утверждать, что интеллигентные индийцы не имеют никакого влияния на народные массы. После возвращения в Индию из Южной Африки я очень близко общался с земледельцами и хотел бы Вас заверить, что стремление к самоуправлению уже живет в сознании каждого из них. Я также присутствовал на последней сессии Конгресса и поддержал резолюцию об «ответственном правительстве», гарантированном империей Британской Индии на тот период, который будет окончательно установлен парламентским актом. Я осознаю, насколько сложно сделать подобный шаг, но все же я уверен, что ничто, кроме обещания самоуправления, которое должно быть предоставлено в кратчайшие сроки, не удовлетворит народ Индии. Я знаю, как много среди индийцев тех, кто считает, что ради достижения этой цели можно пойти на все. Эти люди достаточно разумны и понимают, что они сами должны быть готовы пожертвовать собой ради блага империи, в рамках которой они надеются и желают получить новый статус. Отсюда следует, что мы сможем ускорить свое продвижение к поставленной цели, спокойно и просто отдавшись работе по избавлению империи от грозящей ей опасности. Игнорировать столь очевидный факт было бы подлинным национальным самоубийством. Мы должны осознать, что, защитив империю, мы обретем самоуправление.