Петр Яшек - Заключённый с боевиками ИГИЛ

Не отвечая, следователь провёл меня обратно в комнату ожидания, а через несколько часов опять забрал, чтобы провести очередной быстрый допрос. Так продолжалось до конца дня, а потом — до поздней ночи. В печали и молчании я ожидал, зная, как будет волноваться Ванда, и удивлялся, насколько плоха была моя ситуация. Чтобы нарушить однообразие и позволить мне размять ноги, следователь позволил мне перейти на лестничную площадку. Было около полуночи, но здание Национальной службы разведки Судана всё ещё кипело активностью, и я то и дело наблюдал, как сотрудники поднимались и спускались по лестнице.

Пока я ждал, я думал о своих родителях, которые годами подвергались гонениям в коммунистической Чехословакии за то, что были христианами. Я родился в христианской семье в 1960-е годы во времена коммунизма, когда моя страна была частью так называемого Восточного блока и была в сфере влияния Советского Союза. За десятилетие до моего рождения христиане подвергались ужасным пыткам, тюремному заключению и часто смерти во всей оккупированной коммунистами Европе. Это было время, когда правительство сильно преследовало нас и запрещало исповедовать нашу веру за пределами утверждённых и контролируемых государством церквей.

Поскольку мой отец был пастором, наша семья часто переезжала. Когда я был в четвёртом классе, мы в очередной раз поменяли место жительства и переехали в другой город. Мне, самому младшему в семье ребёнку, переезжать в новый район в разгар учебного года всегда было очень трудно, потому что каждый раз одноклассники спрашивали меня: «Чем занимается твой отец?»

Это очень естественный вопрос, но я боялся сказать правду. Я боялся, что мои одноклассники будут смеяться надо мной, если узнают, что мой папа — пастор, поэтому я говорил, что он — пчеловод. Мой ответ не был полностью ложью, потому что хобби папы были пчелиные ульи. Но в глубине души я знал, что лгал, и мой разум всегда возвращался к истории в Библии, когда другой Петр, Симон Петр, ученик Христа, отрекался от Иисуса, говоря, что не знает этого человека (Евангелие от Луки 22:54–62).

В детстве меня преследовало осознание того, что я отрёкся от Христа. Мне было стыдно. Когда в пятнадцать лет я стал христианином и начал следовать за Христом, я принял сознательное решение никогда больше не отрекаться от своего Спасителя.

В годы моего обучения в средней школе церковь отца часто посещали сотрудники службы безопасности. Они следили за его служением, за ним лично и затем сообщали о его христианской деятельности правительству. В дополнение к своему служению в церкви, мои родители также вели тайную, подпольную программу обучения ученичеству для молодёжи по всей стране. Однажды я вернулся из школы и узнал, что мои родители арестованы. И прежде, чем их отпустили, им пришлось пройти массу дотошных допросов службой безопасности.

Именно мой отец научил меня, как вести себя во время допросов. Он научил меня важности отвечать на вопросы последовательно и внимательно, потому что следователи часто задавали одни и те же вопросы многократно, чтобы обнаружить разницу в ответах. Он также научил меня тщательно разделять информацию, уже известную следователю, и ту, которую он хочет узнать.

Я не знал, что будет на следующий день, и чувствовал себя плохо подготовленным к тому, что мне предстояло, но я успокоился, полагаясь на Божье обещание Давиду, данное в Книге Псалмов: «Хранит Господь простодушных: я изнемог, и Он помог мне» (Псалом 114:6).

Размышляя об этом псалме, я заметил человека, спускающегося по лестнице. У него были седые волосы и длинная седая борода, а его кожа была светлой, более как у араба, чем как у суданца. Я видел его раньше: он сидел в холле гостиницы «Черчилль» в Аддис-Абебе два месяца назад. Меня осенила отрезвляющая мысль: «Суданской службе безопасности было известно обо мне всё ещё до того, как я въехал в страну».

Двадцать два часа тому назад в четырёх тысячах километров на северо-запад в нашем доме в Праге моя жена Ванда с нетерпением ждала от меня весточки, в то время как меня допрашивали в аэропорту Хартума.

Когда наступило 07:30 утра, Ванда начала волноваться. Она должна была получить от меня сообщение до того, как мой рейс вылетел из Судана в 2 часа по её времени. Самое позднее, я должен был выйти на связь, либо прислав смс, либо по скайпу, к 07:30 утра, когда мой рейс вылетел из Найроби в Амстердам. «Возможно, Петр пропустил свой рейс?» — задавалась она вопросом. Ванда знала, что я должен был вернуться в Прагу в 17:30, но к вечеру от меня всё ещё не было никаких вестей. Она проверила расписание рейсов авиакомпании и узнала, что в ту ночь было ещё два входящих рейса из Амстердама, причём последний должен был прибыть в 22:30.