Петр Яшек - Заключённый с боевиками ИГИЛ

Забронировав номер, я поехал в Вену, ближайший город, в котором находилось посольство Судана, чтобы подать заявление на получение туристической визы, зная, что в ней мне могут отказать. У меня не было другого выбора: подавая заявку на визу, я понятия не имел, смогу ли встретиться с кем-либо из руководителей церкви в такой короткий срок. К сожалению, у меня не было достаточно времени, чтобы попросить одну из церковных конфессий предоставить мне приглашение для подачи заявления на получение религиозной визы. Помимо того что я был столь ограничен во времени, крайне маловероятным казалось и то, что исламистское правительство Судана выдаст мне визу, разрешающую христианскую религиозную деятельность. Каждый раз, впервые приезжая в страну, кроме рабочих встреч, я стараюсь посетить и некоторые из наиболее популярных её достопримечательностей. Поэтому у меня не было сомнений относительно целесообразности просьбы о предоставлении мне туристической визы — я бы хотел, отчасти, быть и туристом. Когда служители, такие как я, попадают в страну, где преследуют христиан, они не имеют совершенно никаких гарантий. Иногда все запланированные встречи могут пройти без происшествий; а иногда может не быть возможности встретиться даже с одним христианином из-за соображений безопасности или непредвиденных обстоятельств.

В суданском посольстве я предъявил бронь отеля и авиабилетов, заполнил необходимые документы и через два часа получил туристическую визу.

Запланировав поездку, я начал связываться с подпольной сетью пасторов и христианских служителей, с которыми познакомился на конференции в октябре. Некоторые не ответили. Другие сообщили, что их не будет в городе. Используя защищённые каналы электронной почты, а также избегая слов, которые могли бы вызвать подозрение, если наши сообщения всё же были бы перехвачены правительственными чиновниками, я начал разрабатывать подробный план своего визита в Хартум. В этом мне помогали несколько пасторов, а особенно пастор Хасан из Нубийских гор.

Прибыв в Хартум, я смог посетить руины недавно уничтоженных церквей. Видеть разрушенные, сожжённые дотла или снесённые бульдозером церкви всегда трудно. В такие минуты меня охватывает грусть за людей из этой общины и сердце наполняется благодарностью за свою собственную церковь.

Однако такое зрелище больше не повергает меня в шок. В течение многих лет я курировал проекты по реагированию на преследования во многих странах мира, где христианские церкви превращены в руины. В Хартуме большинство этих осквернённых церквей были заполнены общинами верующих из Нубийских гор, которые стали объектом жестоких преследований со стороны их собственного правительства. Согласно заявлениям суданских властей, причиной сноса зданий этих церквей является нарушение ими закона о зонировании, однако на самом деле — это всего лишь предлог для преследований христиан. Все эти здания стояли здесь на протяжении десятилетий.

Народ нуба стал официальным врагом суданского режима, поэтому его преследовали политически, культурно и духовно. Для меня истинная причина этих жестоких гонений была очевидна: христиане исполняли Великое Поручение Христа идти и научить все народы, в том числе и те, которые находятся под главенством ислама. Именно в этом и состоит их тяжкое «преступление».

Когда я наблюдал за страданиями за веру этих храбрых христиан, это укрепляло мою собственную веру и решимость прийти им на помощь. Меня расстраивало и огорчало жестокое обращение с ними со стороны правительства, и я чувствовал себя хорошо оснащённым своим многолетним опытом и сетью связей «Голоса мучеников», чтобы найти способы помочь им.

Однако впечатления от вида разрушенных зданий бледнели по сравнению с тем, какие травмы получали сами христиане. В последний день моей поездки я наконец смог встретиться с молодым человеком, о котором мне рассказал пастор Хасан в Аддис-Абебе и который нуждался в медицинской помощи. Я знал, что сама встреча может поставить под угрозу его безопасность, как и мою собственную, поэтому я не рискнул пригласить его в «Озон». Вместо этого мы договорились встретиться поздно вечером в частном доме недалеко от того места, где он жил.

Моим переводчиком должен был быть новообращённый из ислама по имени Моним, человек, который сам хорошо знаком с преследованиями: после того как он уверовал во Христа, его арестовали и пытали электрическим током. Он был преднамеренно арестован службой безопасности именно в тот момент, когда должен был получить степень магистра, что не дало ему возможности получить диплом. Я восхищался его мужеством и был благодарен за его языковые навыки.