Наташа Мишина: Декретные материалы

Дыши!

Тужься!

Да блин! Расслабиться или тужиться?!

И так всю жизнь.

Типа расслабляешься на вечеринке, а сама думаешь, как бы не сдохнуть на этих шпильках.

Типа расслабляешься за сериальчиком, пока сын спит, а на самом деле минус три часа сна. Из шести (нервный смех).

Я даже когда в ванной с солью лежу (раз в год), думаю о том, как бы так голову на бортик положить, чтобы волосы не намочить. А в голове прокручиваю план покупок в «Ашане».

Женщина и «расслабься» — это как выпить снотворное и слабительное одновременно.

Полная срань выйдет.

Вот вы сейчас, пока главу читали, расслабились? Да? А у вас там молоко убежало. Или ребенок обкакался. Или месячные начались. Но вы не волнуйтесь. Просто представьте себе океан.

Или что вы там себе обычно представляете, чтобы расслабиться?

Представляете же что-то явно…

Долго сказка сказывается, а беременность всего девять месяцев.

В моем случае восемь. А сколько дел! Сколько дел!

Сначала женились, потом на учет в ЖК, потом всякие скрининги, потом одежда маленькая была, потом квашеной капусты хотелось по старинному бабушкиному рецепту. Туда-сюда, а уже третий триместр.

В третьем триместре мне нравилось больше, чем в первом, потому что уже не тошнило и не хотелось каждую секунду впасть в кому, как Си Си Кэпвеллу.

И уж конечно, в третьем триместре мне нравилось больше, чем во втором, когда еще непонятно, беременная ты или просто растолстела и все окружающие общаются с тобой… м-м… как-то странно.

В третьем триместре твое интересное положение ни у кого не вызывает сомнений. А-а-а-абсолютно все тебя любят! Кассиры в «ИКЕА» приглашают к отдельной, свободной кассе. В общественном транспорте уступают место, а муж чаще, чем обычно, говорит: «Ты полежи».

Лежать мне нравилось.

У меня были две специальные подушки и примерно десять неспециальных, которыми я могла обложиться, как Шамаханская царица, и релаксировать, тыкая фарфоровым пальчиком в энтер на ноутбуке.

Так я натыкала на один кинофорум. А там ветка обсуждений под названием «Ни в коем случае не смотрите сериал „Москва новорожденная“».

«…орожденная», — уже вбивала я в поисковик.

Сериал оказался документальным. Каждая серия минут по пятьдесят. Смонтированные схватки и роды. Настоящих людей. Очень захватывающе! Всю ночь не спала — смотрела. Все двенадцать сезонов.

Рыдая и умирая от ужаса, что скоро все это и мне предстоит.

Страшно было, что будет больно. Вот прям так больно, как в фильме показывали, когда женщины спинки металлических кроватей руками — хр-р-р-р-рясь! — и пополам сгибали.

Страшно было, что врач и акушерка про меня забудут и улетят на Луну.

Страшно, что анестезиолог будет пьяный. Или вообще не придет анестезиолог. В пробке застрянет и не приедет.

Страшно, что я передумаю рожать, а уговаривать меня передумать обратно будет некому.

Страшно, что ребенок родится некрасивый.

Да просто страшно было в роддоме оказаться одной среди чужих людей в белых халатах.

Поэтому любимый муж в родовой палате мне был нужен не для того, чтобы показать ему подвиг и тяжесть женской доли, а чтобы, если что, наорать на того, кто наорал на меня.

Схватки на меня напали внезапно, как осень в октябре. Исподтишка, в туалете. В три часа ночи.

Сомневаться уже было некогда, поэтому поехали рожать вместе.

Потом помню, что меня долго развлекали клизмами, КТГ и всякими там приятностями.

Потом муж пришел в серых спортивных штаниках и тапочках в палату.

Потом пришел анестезиолог и сказал, что он третья любовь в моей жизни после папы и мужа. В тот момент он был чертовски прав!

На потугах было предложено выйти в коридор, покурить сигару или даже хлебнуть из фляжки бренди (мужу, не будущей маме, конечно), послушать, что думают о родах остальные женщины. А потом зайти, когда позовут.

Игорь все так и сделал.

А потом через 15 минут зашел обратно. Растерянный, но повзрослевший.

Уже отец как-никак.

Каждому мужчине, который говорит своей женщине: «Ничего страшного. Все рожают, и ты родишь», — я бы предлагала проглотить арбуз целиком, чтобы оценить степень растяжимости физиологических отверстий, а потом продолжить разговор.