Сол Слэш Хадсон - Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове [litres]

Rocket Queen появилась благодаря риффу, который я сочинил, когда только познакомился с Даффом.Аранжировка оказалась одной из самых сложных в нашем первом альбоме, в основном потому, что нам пришлось соединить этот рифф с более мелодичным припевом Акселя. Песня повествует о нашей общей подруге Барби, у которой уже в восемнадцать лет была скандальная репутация: она была наркоманкой и королевой андеграунда. В конце концов Барби стала леди, но тогда Аксель был от нее без ума. Я слышал, что ей удалось выжить после всех этих лет.

Меня потянуло вниз, я потерял сознание, упал со стула и проснулся на рассвете несколько часов спустя, лежа на полу.

В тот период, когда мы сочиняли и репетировали в отеле и виллах «Сансет энд Гарднер», я начал замечать в Стивене что-то необычное. Когда он приходил на репетицию, он казался каким-то гибким. Он выглядел пьяным, но при этом ничего не пил. Я не мог понять, что с ним такое, но играл он прекрасно, так что он меня заинтриговал. Стивен встречался с девушкой, которая жила с соседкой на Гарднере недалеко от нашей репетиционной площадки. Я стал приходить к ним каждый вечер после репетиций и видел довольно тяжелую картину: словно время там останавливалось, как только я входил в дверь, и все двигалось очень-очень медленно.

Я познакомился с подружкой Стива и ее соседкой по комнате, девушкой, которая была настолько упорота, что мне было больно на нее смотреть. Должен признаться, я счел ее симпатичной, поэтому начал с ней встречаться. Хоть я и видел, что она что-то принимает, я тогда не знал, что именно. Я приходил туда со Стивеном после репетиции, мы вчетвером весь вечер слушали Goats Head Soup группы Stones, и я наблюдал, как ребята постоянно клюют носом. Наконец до меня дошло, что катализатором такого вялого состояния может служить героин. Поначалу никто из них не кололся при мне, так что узнал я об этом поздно. Но даже если и так, то я бы все равно не стал пробовать, потому что героин меня не привлекал. Я мало что о нем знал, но то, что я видел, отбило у меня желание его пробовать. Зачем?

Соседка была одной из многих лос-анджелесских прожигателей жизни: ей было восемнадцать или девятнадцать; богатая девушка, которая взяла деньги у своих родителей и всеми силами старалась бросить им их в лицо. В процессе она довольно сильно испортила себе жизнь и без конца жаловалась на то, что все кончено, а виновата в этом ее семья. Решение проблемы для нее состояло в том, чтобы ныть до тех пор, пока это не станет невыносимо, а затем ширяться и искать утешение в кайфе, что, разумеется, мешало ее скромным усилиям по исправлению ситуации. Эту мыльную оперу прекрасно дополнила драматическая сцена одним ранним утром, когда ее мать пришла без предупреждения, чтобы помочь дочери взяться за ум, и я, конечно, совершил ошибку, попытавшись вмешаться в их ужасную ссору.

Я вроде и не говорил ничего, но ее мать была уверена, что я – причина наркозависимости ее дочери. Правда же в том, что в ее окружении я был единственным, кто не употреблял героин. В тот день ее мать ушла, ненавидя меня и оставляя свою дочь на волю судьбы, но в конце концов она победила: та девчонка куда-то пропала. Потом съехала и девушка Стивена, и мы больше никогда ни одну из них не видели.

До тех пор, пока я не увидел, как этим занимается Стивен и те девушки, и пока не попробовал сам, все, что я знал о героине, – это социальные фильмы о наркотиках, которые я смотрел в школе, и сюжет «Французского связного», повествовавший о маниакальных стараниях Попая Дойла прекратить поставки огромных партий наркотиков французским картелем. Я тогда и понятия не имел, что все мои герои сидят на героине. Но скоро я это узнаю. Он заполз в мою жизнь, как ядовитый плющ заползает на стену.

Мы с Иззи были в репетиционной студии у Ники Бита в 1984 году, когда я впервые попробовал его, затянувшись дымом. Он поднимался от фольги, через соломинку, когда его нагревали. Я тогда почувствовал тошноту и никакого удовольствия. Я не получил мгновенного кайфа, поэтому быстро потерял к нему интерес. Ощущение тошноты расходится с моим представлением о веселье. Иззи был крут. У него получалось курить вот так и получать полное удовольствие.

Через несколько месяцев я впервые пустил по вене, и так все пошло по наклонной – после этого я больше не признавал других способов. Я был такой же, как и все любители острых ощущений, – я хотел получать все быстро, прямо сейчас. У меня никогда не получалось словить кайф каким-то другим способом, кроме укола внутривенно. Если этот способ был недоступен, тогда я вообще отказывался. Это пустая трата наркотиков, времени и сознательный выбор в пользу неэффективности. Я пытался делать все так, как должно. Цивилизованный метод вдыхания паров героина соответствовал китайской традиции, но на меня он почему-то не действовал. Китайцы относились к героину со сдержанностью и почтением, как и к опиуму. Внутривенный метод появился гораздо позже, на западе, когда люди начали использовать морфин в рекреационных целях. Шприц позволял получить мгновенное удовлетворение, а именно это и нужно было людям с улицы. В Америке во времена ковбоев Дикого Запада женщины употребляли больше мужчин, и все пользовались шприцами – в основном это были проститутки и официантки.