Сол Слэш Хадсон - Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове [litres]

На самом деле по мере роста нашей популярности мы стали соревноваться и с группами из «своей» части города. Мы никогда не упускали возможности вступить с ними в противостояние, но через какое-то время все, с кем мы играли, стали нас бояться, потому что Аксель заработал репутацию непостоянного музыканта, который в любой момент может сорваться. Несколько раз я был с ним, когда мы ввязывались в гребаные драки с совершенно незнакомыми людьми без какой-либо реальной причины, которую я хотя бы запомнил. С точки зрения Акселя, этому каждый раз была веская причина, но, насколько я мог судить, мы просто дрались с людьми на улице – буквально на улице, – потому что кто-то посмотрел на него не так или сказал что-то не то. Хотя, должен признаться… было чертовски весело.

Я бы сказал, что моя жизнь потеряла все черты стабильности и «регулярности», как только меня уволили с работы в газетном киоске. Как я уже упоминал, я тогда жил с Элисон, моим бывшим менеджером на этой работе, буквально снимая спальное место у нее в гостиной, но, как только меня уволили, ее благотворительность и моя зарплата подошли к концу. Поскольку жить мне было негде, я взял клетку со змеей, гитару и черный чемодан и переехал в репетиционное помещение Guns, где мы с Экслом вскоре стали жить постоянно. У Иззи, Стивена и Даффа были подружки, они обитали у них, – Иззи и Дафф даже в отдельных квартирах. Только нам с Экслом оказалось больше некуда идти.

Наша репетиционная «студия» была довольно голой, представляя собой один из трех складов в здании рядом с Сансет и Гарднер, которые предназначались для хранения коробок или автомобилей, а не людей. Входная дверь была из гофрированного алюминиевого рулона, вроде тех, что можно найти в дешевом гараже, пол бетонным, а мы – единственными арендаторами, которые решили превратить свой бокс площадью четыре с половиной на шесть метров в жилое помещение. Общий туалет находился примерно в пятидесяти метрах от здания, но я предпочитал мочиться в кустах через аллею от нашего «фойе». Мы назвали это место отелем и виллой «Сансет энд Гарднер».

Наше репетиционное помещение и не собиралось маскироваться под жилое пространство, потому что его даже репетиционным помещением нельзя было назвать – оно было едва ли приличным складом.

В конце концов Иззи решил, что по крайней мере у нас с Экслом должно быть нормальное спальное место, так что они со Стивеном раздобыли где-то деревянные брусья и соорудили нам импровизированный второй ярус над барабанной установкой. Это было столь же желанным нововведением, как сливной бачок в Англии восемнадцатого века. У нас был еще один инструмент, который придавал нашей «квартире» уюта – угольный гриль хибати, который кто-то из нас то ли украл, то ли купил. Я так им и не воспользовался, потому что, как бы высоко я ни ценил хорошую кухню, я никогда не утруждал себя попробовать свои силы в готовке, зато у Стивена и Иззи в этой штуке каким-то образом получалась очень приличная еда.

Каждый день мы усердно сочиняли песни и репетировали, но, так как мы с Экслом находились там круглосуточно, репетиционное пространство вскоре превратилось в не нанесенное на карты популярное направление туризма без каких-либо правил.Почти каждый вечер кто-то из нас занимался сексом на втором ярусе или прямо на улице, другой мог отключиться между усилителем и барабанной установкой, а разные друзья пили и принимали наркотики в переулке до самого рассвета. Вдохновляясь атмосферой этого гаража, мы написали много хороших песен. В их числе Night Train, My Michelle и Rocket Queen .

В песне Night Train собрано несколько разных воспоминаний. Помню, как мы с Иззи начали работать над основным риффом этой песни, сидя на сыром полу нашей «студии», как раз перед тем, как я съехал от Элисон. Мы не знали, куда эта музыка нас приведет, и не думали о какой-то определенной теме, но грув казался настолько верным, что мы остановились на нем и просто дали ему свободу. Помню, мне стало как-то нехорошо, а на следующий день я слег с тяжелым приступом ангины. Я валялся на диване у Элисон два дня, а в это время Иззи играл Даффу то, что мы сочинили, и Дафф доработал музыку, заполнив грув и превратив наши риффы в настоящую инструментальную версию.

Ни у кого из нас не было слов для этого музыкального произведения, но нас оно очень вдохновляло и плавало в нашем сознании, пока для него не нашлось подходящего сосуда, который оказался нашим любимым напитком под названием «Найт трейн» (Ночной поезд – примеч. пер. ).