Мик Уолл - Жизнь и смерть Джими Хендрикса [Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла] [litres]

Майк сидели потел, допоздна разговаривая по телефону, пыхтя большой, толстой гребаной сигарой и сжимая свой бокал с бренди так сильно, что он чуть не лопнул в его руке.

Преследуемый за деньги, которые он взял от Warner Bros., Reprise и итальянских парней, чтобы построить студию Electric Lady. Раздавленный обломками фиаско «Радужного моста». Не в силах спать по ночам, зная, что когда сделка сорвется и Джими наконец оставит его в дерьме, и Майк уже не сможет вернуться… он начинает думать о двухмиллионном страховом полисе, который недавно оформил на Джими.

Все эти наркотики, все эти сумасшедшие люди, которыми он постоянно себя окружает. Майк видел, что случилось с Брайаном Джонсом, и спрашивал себя, что бы он сделал, если бы Джими – боже упаси – однажды нашли лицом вниз на дне плавательного бассейна? Не так уж трудно себе это представить, не так ли?

Медитируя на склоне горы Мауи со своей новой подругой Мелиссой, очень духовной девушкой, которая всегда видит хорошее в людях, Майк начинает серьезно переосмысливать свои приоритеты. Всегда думает на несколько шагов вперед. Никогда и никому не позволит встать у него на пути. Майк придумывает план.

Он тоже готов отправиться в следующее путешествие с Джими.

Моника так и не смогла прийти в себя. Остальная часть ее жизни определялась близостью к распятию ее черного Иисуса. Ее судьба – быть побитой камнями неверующих, пока она тоже не умрет – ее падение с Земли также было связано с «подозрительными обстоятельствами».

Она солгала о своей роли в смерти Джими. Она солгала о своей роли в жизни Джими. Она солгала о своей жизни после смерти Джими. Она снова и снова рассказывала одни и те же истории, но никто ее толком не слушал, кроме других верующих. Те, что пришли после ухода, отчаянно желая услышать «послание», которое, как она говорила себе, Джими обещал ей передать.

Стала затворницей, рисуя картины богоподобной фигуры, облаченной в алые с золотом одежды и волосы размером с планету, с гитароподобной палочкой, околдовывающей благодарные легионы учеников.

«Я никогда не выхожу на улицу, – сказала она репортеру бульварной газеты, который переступил порог ее дома за год до того, как она решила покинуть эту равнину и присоединиться к Джими. – Я все свое время посвящаю искусству. Джими оставил мне очень тяжелую ношу. Я должна была пообещать, по-настоящему пообещать, что, если он умрет, я распространю его послание. Это очень одинокая жизнь. Но если бы я не встретила Джими, моя жизнь была бы совершенно обычной».

Бедная грустная Моника, сумасшедшая ебанутая цыпочка, в которую Джими врезался своим самолетом. Одинокая выжившая, которой никто не верил, которую все обвиняли, над которой все смеялись, презирали, ненавидели, отвергали.

Из всех цыпочек, а их были сотни, именно за ней пришла Кэти. Из-за беспорядочных фантазий: отсталых сказок, невнятных идей и тошнотворных заповедей блаженства. Заявлений о том, что она была единственной, кому Джими наконец открыл свое истинное предназначение.

Кэти уже слышала все это раньше. Моника была едва ли первой девочкой из тура, которая думала, что знает о Джими больше, чем он сам. Но когда Моника начала оскорблять Кэти в своих интервью, Кэти достала «оружие» и отвела эту суку в суд – и выиграла. Получила в Лондоне постановление Верховного суда, предписывающее ей не повторять обвинений в том, что Кэти была «закоренелой лгуньей», потому что обвиняла Монику в том, что она сыграла решающую роль в смерти Джими – история про слишком много таблеток снотворного. Кэти обратилась к судье с просьбой посадить эту корову в тюрьму, но судья не согласился и отпустил бедную запутавшуюся Монику на свободу.

Два дня спустя Моника была найдена мертвой в своем Mercedes в гараже своего дома в Сифорде в Восточном Сассексе. Она задохнулась в ядовитых миазмах угарного газа.Вердикт: самоубийство блондинки средних лет. Тут же послышался шепот: Моника была убита. Как и все остальные – силами неизвестных.

Ночные шаги. Блуждающие взгляды. Детка, просто закрой свой рот…

Единственный, кто все действительно понимал, был муж Моники, Ули Джон Рот, сам преданный Хендриксу небесный гитарный посланник. Как и Моника, Ули был немцем. Как и Джими, Ули умел играть на гитаре. Он начал молодым, сделав свое имя в Западной Германии в середине семидесятых годов в качестве гитариста в Scorpions, которые однажды стали крупнейшими международными рок-звездами из Германии.