Людвиг Краммер - Бастиан Швайнштайгер. Сердце команды

– Другие члены команды, вероятно, не могли не повлиять на ваше решение?

– Это так, я в принципе всегда готов выслушать дельные доводы и не уклоняюсь от обсуждений. Решающее значение всегда имеет то, что предложения отвечают моим собственным принципам. Что и произошло в случае со Швайнштайгером. Раньше он играл очень хорошо, а в центре заиграл превосходно.

– Чем превосходный игрок выделяется на фоне других?

– Личными качествами, складом ума, коммуникабельностью. Многие хорошо играют в футбол, но важнее всего оказывается характер. В таком именитом клубе, как мюнхенская «Бавария», тебе удастся занять позиции лидера только в том случае, если ты обладаешь соответствующими качествами. Бастиан отвечал всем требованиям на все сто. Он работал в команде по 90 минут в каждом матче и служил примером для остальных игроков. Проблемы возникали лишь с теми, кто ставил свои интересы превыше команды. Мне доводилось встречать и таких в «Баварии». Но это не означало, что я отказывался с ними работать! Я выстраиваю отношения со всеми игроками, даже если эти отношения оказываются неважными, я всегда открыт к диалогу. С Франком Рибери, например, я разговаривал куда больше, чем с Бастианом Швайнштайгером.

– Серьезно?

– Да это же всем известно! Но давайте не углубляться в эту тему. Ведь ваша книга – о Бастиане Швайнштайгере…

– …которого вы забрали к себе в «Манчестер Юнайтед» летом 2015 года. Когда вы пожалели о своем решении?

– Тогда я много об этом думал, потратил много сил, чтобы убедить руководство клуба, и в итоге пошел на этот риск. Бастиан знал, чего я от него хочу, он был знаком с моими принципами. Мне нужен был такой, как он, – игрок, обладающий способностью мыслить стратегически, находясь в центре поля, – и я подумал, что он проявит свои качества на должном уровне в рамках Премьер-лиги. На самом деле я хотел забрать его в «Манчестер» годом раньше, но тогда из «Баварии» его не отпустили. Мне хотелось забрать и Томаса Мюллера. Чтобы выпускать его в основном составе «Баварии», помнится, пришлось пойти против воли Ули Хенесса. Невероятно! Но это уже другая история.

– Получается, вы переоценили физическую подготовку Швайнштайгера?

– Возможно. Но судить о чем-то, оглядываясь назад, всегда легко. После травм, полученных в «МЮ», качество его передач было уже не тем, что прежде. Он мог участвовать только в медленных перепасовках, скорость и чистота исполнения, которыми он славился во время пребывания в «Баварии», пропали. А в Премьер-лиге, знаете ли, почти каждая команда играет так, как дортмундская «Боруссия» в лучшие годы, руководимая Юргеном Клоппом, то есть чрезвычайно активно. Поэтому становится сложно, если твоя скорость и координация уже не стопроцентные.

– Вы критиковали Швайнштайгера и на публике – по вашим словам, в спортивном отношении он был уже не тот, которого вы знали по «Баварии».

– Да, и я до сих пор помню, как его расстроила моя критика. Но вместе с тем он понимал, что я говорю правду.

– А что насчет правды о вашем досрочном уходе из «Юнайтед»?

– Это будет неприглядная правда. До самого последнего дня мы работали с председателем правления и даже спланировали новый сезон. Но за моей спиной велась совсем другая игра. Моя жена Труус мне давно говорила, что дело начинает пахнуть гнильцой, но я не уделил ее предупреждениям должного внимания. К моему большому сожалению.

– Положение Швайнштайгера продолжало ухудшаться с приходом Жозе Моуринью, занявшего ваше место. Связывался ли он с вами в то время, когда его забраковали?

– Нет, не связывался. То, как с ним обращался Моуринью, было неприемлемо. Но в разговорах со мной тему Моуринью вообще не стоит затрагивать, Бастиан это знает. (Смеется.)

– В газете Guardian была статья о том, что Швайнштайгер пользовался рядом привилегий, пока вы были тренером «МЮ». Его партнеры наверняка не оценили то, что во время восстановления после травмы он летал на теннисные турниры, чтобы поддержать свою девушку Ану Иванович.

– Привилегии, говорите? Мне такие домыслы кажутся просто невероятными. Но я не хочу переживать из-за того, что уже в прошлом, это бессмысленно. Тот, кто со мной знаком, хорошо знает, что я со всеми общаюсь ровно. Ни один игрок не является важнее команды, вот мой принцип. А те, кого я привел с собой, должны стараться вдвое больше, чтобы доказать, что это было не зря.