Станислав Симонов - Как выжить в современной тюрьме. Книга вторая. Пять литров крови. По каплям

22 января. Суббота. Крымский рассказывал, что его знакомый ушел этапом на брянскую колонию общего режима. 10 сентября ушел, а 26-го с ним уже была связь.

На пересылках проигрываются так, что иной раз вместо обуви используют пластиковые бутылки. Вырезают в них отверстия и надевают как калоши. Если слышно вдруг «цок, цок, цок», значит, ползет бедолага, проигравшийся до такого.

26 января. Утро. Двинулось. Куда? Брянск… И пошло. Первый пошел. Вдали эхом — первый, первый. Второй! Вдали — второй, второй. Осмотр шестой закончил. Замечаний нет. Прямо по коридору. Бегом, руки за спину, не задерживаться. Кто задержится, перекрою туалет сразу.

Прутья решетки выгнуты волной и сварены в местах «гребней», отчего решетка сделана не квадратами, а квадратными окружностями. Брянск. Следов брата нет, хотя должны быть, я явно иду его тропой.

Программа защиты свидетелей в Брянской области. Все друг друга знают. Программа начала действовать уже после того, как свидетели дали показания на следствии. Осужденный мрачно заявляет: «Выйду — убью! Выхвачу и все…» Что делать со свидетелями в рамках их защиты? Переселять в другие области? Делать новые документы и отправлять на остров Врангеля?

28 января. Иду по еще горячему следу брата. Посмотрим. Брянский централ, тюрьма очень старая. Здание все прошито металлическими стяжками, для того чтобы не развалилось. Его построили или в конце восемнадцатого, или в начале девятнадцатого века. Арочные, волнами, потолки, нестандартные оконные и дверные проемы. Стены даже не в псориазе, а в проказе, шконки в три этажа. На этом фоне особенно дико смотрится новая современная аппаратура для флюорографии. Мусора несколько мягче и человечнее, чем в Москве, однако жути тоже нагоняют. Говорят, зарплата у них четыре тысячи, вот и нагоняют ужаса на четыре тысячи. Люди здесь уже с рюкзаками и «сидорами» из белых пластиковых мешков для сыпучих продуктов. Устройство туалета такое, что совершенно непонятно, как им пользоваться. Отдельной раковины нет вообще. Кран, старый, совковый — прямо над дыркой «чаши Генуя». И если включить воду и присесть одновременно, то вода будет падать прямо на спину. Для унитазного смыва предусмотрен еще один кран, находящийся прямо над дыркой слива. Прелестно. Матрасы с клопами, подушки такие же, белья нет вообще. Хорошо, что взял с собой посуду. Ее нет тоже. Середина хлебного батона крошится, как труха. Не то что есть, смотреть невозможно. Почти ничего не ел два дня. Потом организм взял свое, и я начал потреблять пищу. В туалете удивился, сколько же дерьма в человеческом организме.

Сережа ушел на «касатку». Уверен, что нагонят, посмотрим. Лично я сомневаюсь. Я не знаю обстоятельств его дела, просто сомневаюсь в самой системе работы кассационных жалоб.

Тормоза — древние, деревянные, обшитые металлом с дополнительной решеткой внутри камеры. Получается, как бы две двери — глухая и прозрачная. Доморощенную оклейку стен не сдирают. Дубок древний, как и сама тюрьма. Еще Чкалов за ним чай пивал. По легенде, он сидел именно здесь. И, судя по иероглифам, здесь пивали чай китайцы.

— На воле барана съедал — джигитом звали. Здесь две пайки ем — кишкоблудом зовут.

…Их жизнь бедна, глуха и некрасива. Их окружает холод, ненависть, мерзость, ложь, и запустение. Но они отчаянно боятся смерти, грязными пальцами цепляясь за жизнь.

Если «винт» салатовый, то он сексуальный. Если желтый, то так себе. Если нормальный «винт», то с двух кубов передоз поймать можно.

Перед войной система мест лишения свободы включала в себя 53 исправительно-трудовых лагеря, 425 исправительно-трудовых колоний (в том числе 172 — промышленные, 83 — сельскохозяйственные), 172 контрагентские колонии и 50 колоний для несовершеннолетних правонарушителей. По состоянию на 1 января 1941 года в них содержалось 1 929 729 человек. В начале военных действий эвакуации подверглись 27 лагерей и 210 колоний с общим числом заключенных 750 тысяч человек. Кроме того, пришлось эвакуировать 272 тюрьмы, в которых содержалось 141 527 человек.