А был ли вообще другой мир? Может быть, его не было?
Судьба моя зависит от решения судьи, напоминающего мышеватого Путина, и вдумчиво ковыряющего в носу очкарика со странными полупедерастическими манерами — прокурора. То ли комплекс у него такой, что зажат так, что лучше не разжимать, либо он реальный латентный (хотя, может, и не латентный) гомик. А еще от мясисто-красномордого с пугливо-осторожными свинячьими глазками адвоката потерпевшего. С фамилией Жебоебов, или Жабоебов, или Жабоедов — одним словом, черт поймешь. Кто эти люди? Почему им суждено решать мою судьбу? Как случилось так, что именно они судьи и вершители? Тьфу, мерзость какая.
Невозможность —
Это сложность,
Воз и можно
Через «не».
Возникают в тишине:
Косность,
Пряность,
И бездарность,
Пошлость, Глупость,
Ну, и холодность в душе.
Невозможность —
Это можность,
Через обреченность.
Как старинное пенсне
На носу засело «не»,
Близорукая возможность,
Есть, по сути, невозможность.
Миллениум:
Миллениум — цивилизации линолеум
И Синрикё Аум,
Миллениум:
Немного не дожил Наумов
И малость пережил Элем.
Миллениум, бредущий наобум,
Назойливо гудящий интершум,
Вселенский шмон
Бездарных душ.
Миллениум: Армагеддона кум,
Засохший грим
Земли.
Иссохший разум,
Космической зари.
Миллениум:
Колени у меня болят,
Миллениум покрылся ленью ум.
Стоим мы в ряд,
Нас миллионы,
Какой-то неудавшийся подряд.
Пришла пора менять судьбы законы.
Пропеллер вентилятора, привязанный бинтами к проржавевшей «решке», тихо жужжа, перемешивал спертый горячий воздух камеры.
В тюрьме собирается целая галерея самых разнообразных персонажей. Однако среди них редко встречаются лица, не отмеченные печатью деградации. Почему? Вероятно, еще и потому, что у подобных типов имеется врожденная склонность к нарушению закона. Хотя такая склонность присутствует у многих, но эти, нарушая закон, скрыть следы своей деятельности не в состоянии.
Создается полное ощущение, что тюрьма является своеобразным общественным фильтром, абсорбирующим человеческие элементы по принципу склонности к нарушению закона, которые могут стать своеобразными общественными «козлами отпущения», цифрами в милицейских отчетах.
Силовые структуры не заинтересованы в реальном предотвращении преступлений. Они заинтересованы только в статистике раскрываемости. Из десяти преступлений шесть раскрыто — и всем хорошо. Даже если пять из них были спровоцированы самими работниками правопорядка, это шестьдесят процентов раскрываемости.
Возвращаясь к физиогномике. Не все личности со «странными» лицами совершают преступления. Случается, что закон нарушают и люди с нормальными лицами, однако процент типов со «странной» внешностью весьма высок, их явное большинство. И это не может быть случайностью.
Надо внимательно перечитать Ломброзо.
— Ты же говорил, что нет у тебя дачи!
— Так дальше ничего не было.
— Ты говорил — дачи нет!
— Дальше? Так дальше ничего и не было.
— Вьюн людской. Все время выкручиваешься. Смотри, в узел завяжешься.
— И что?
— Срать будет проблематично.
Корявая правда! А бывает ли другая?
Предрассудки всегда есть и будут. Предрассудки — вчерашний, чужой ум.
15 октября. За давностью отпущен подельник Новгородского. На Новгородского смотреть страшно — он за пару месяцев похудел килограммов на тридцать.
Сказать, что у меня
Печаль светла,
Что ночи, полные огня,
Судьба преподнесла,
По совести, я не могу.
Огня, действительно, довольно
В пространстве и мозгу,
Печаль кровоточит, и сердцу больно.
Печаль мерзка, как испражненья,
Как городская свалка на жаре,
И не простое упражненье
Бороться с нею на жаре.
Пребывание в тюрьме — весьма дорогое удовольствие. Приведу приблизительную информацию, потому что у каждого, конечно, свое понимание, но в среднем это выглядит так. Месячная передача — полноценная, в которую войдут колбаса, сыр, фрукты, сладкое, чай, — обойдется приблизительно в сто долларов. Ее вам хватит на неделю, максимум две. Дело в том, что есть ограничения по весу на месячные передачи. Передать столько, сколько вы хотите, не получится. Значит, нужны еще два ларька. Приблизительно по пятьдесят долларов каждый. Литр спирта внутри централа стоит три тысячи рублей, если вам нужно передать то, что запрещено, это обойдется еще в сто долларов плюс сто долларов на передачу конкретного запрета. Телефон обойдется минимум в пятьдесят долларов, плюс карточки оплаты связи. В среднем телефон держится в тюрьме около месяца: во время очередного шмона его непременно отберут. Стоимость свидания в суде обойдется вам приблизительно в десять долларов за десять минут. Может быть, это будет не десять минут, а больше, тут уж как договоритесь. Если дело у вас непростое, одним свиданием обойтись невозможно. Значит, умножайте на два или на три. Вентилятор, телевизор и чайник — берите еще двести долларов. Помощь на «общее»: один раз в месяц приблизительно двадцать долларов. Лечиться в коммерческой больнице по официальным расценкам — около тысячи рублей в день. Гонорар адвоката за ведение следствия составит примерно две тысячи долларов и минимум пятьсот долларов за процесс. Итого, все удовольствие составит около семи тысяч долларов в год. Можно, конечно, и бесплатно, но в этом случае ваше здоровье, состояние и положение будут крайне тяжелыми и практически безысходными. Я уже не говорю о тех расходах, которые просчитать просто невозможно. Адвокаты бывают разные, но у всех у них совесть отсутствует напрочь. Если человека осудили и отправляют в лагерь, выбор лагеря и его доставка туда по Европейской части России составит от тысячи до четырех тысяч долларов. Можно, конечно, и бесплатно, но бесплатное может обернуться весьма дорогим удовольствием. Расценки приведены по состоянию на десятые годы двадцать первого века.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу