1 ...6 7 8 10 11 12 ...79 В тюрьме я начал вести дневник — большая тетрадь в клетку — и назвал его «Мысли в клетку». Вот некоторые из моих первых внесённых туда впечатлений и наблюдений.
• В тюрьме ничего нельзя откладывать «на потом» — «потом» может не наступить. Логика здесь может не сработать, причинно-следственные связи тоже — просто можно не знать всех реальных причин, которые влияют на происходящее с тобой и то, почему «потом» не наступило.
• Тюрьма приучает к тому, что тебе не будут сочувствовать и сострадать, к обыденности ненависти по отношению к тебе. Так, в обычной жизни, вроде и не за что тебя ненавидеть, но в тюрьме, как повелось, «невиновных нет».
• Не нужно воспринимать тюрьму как наказание, особенно если ты не виноват, — это просто новые жизненные обстоятельства. Новый быт, новые люди и новые обстоятельства с новыми возможностями. Есть шанс сделать то, что не сделал раньше — прочитать, изучить, осмыслить, найти в себе.
• О делах в тюрьме не говорят — у всех свои проблемы. Сближают ценности, а не цена украденного.
• Важно выбрать — ты здесь живёшь или готовишься к новому этапу в своей жизни. Если живёшь — ты «чёрный», то есть профессиональный уголовник. Если для тебя это этап — ты просто другой.
И ещё я понял, что украинская тюрьма — это зеркало абсурда, возникшего после 2014 года.
Простая мысль — жить можно везде, и в тюрьме тоже. Главное решить для себя — ты хочешь просто жить или даже в этих условиях ты хочешь что-то узнать о жизни новое, понять что-то в себе и окружающих, взглянув на все вокруг с новой стороны. Я выбрал второе.
Все, с кем я говорил во время заключения, да и после освобождения тоже, спрашивали об одном — в чём меня обвиняют? Что я такого сделал, что должно было потянуть не меньше чем на 12 лет? Это самое главное, и ответ, казалось бы, должен лежать на поверхности. Но в моём деле всё оказалось очень непросто.
Первое, что я услышал от следователей — и о чём было объявлено СБУ в день моего ареста — меня подозревают в государственной измене. В Херсонском суде мне предъявили обвинение по части 1 статьи 111 Уголовного кодекса Украины. Заглянем в УК Украины.
«1. Государственная измена, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином Украины во вред суверенитету, территориальной целостности и неприкосновенности, обороноспособности, государственной, экономической или информационной безопасности Украины: переход на сторону врага в условиях военного положения или в период вооруженного конфликта, шпионаж, оказание иностранному государству, иностранной организации или их представителям помощи в проведении подрывной деятельности против Украины».
Мне из этого букета досталось «проведение подрывной информационной деятельности».
Выразилось это якобы в «оправдании аннексии Крыма Россией» и «информационной поддержке террористов на временно оккупированных территориях Луганской и Донецкой областей». Дальше — еще большая галиматья про «вовлечение в подрывную деятельность журналистов и других украинских граждан» и «наполнение украинского медиапространства искажённой информацией». У меня дома и в редакции шли обыски, а СБУ в это время сообщало о «раскрытии сети медиаструктур, которые Москва использовала для ведения “гибридной войны”» против Киева. Виктор Кононенко, в то время заместитель главы СБУ, заявлял: «Установлено и задокументировано, что весной 2014 года Вышинский получил задание из Москвы отправиться в Крым для проведения подрывных информационных акций. В то время, когда на площадях наших городов прощались с погибшими на востоке страны воинами, здесь, в центре Киева, готовились материалы о том, как Вооружённые силы Украины обстреливают мирный Донбасс».
В Крыму весной 2014-го я не был — в то время в Киеве я как раз только вступал в должность главного редактора «РИА Новости — Украина», было не до поездок. Что касается обстрелов мирных городов Донбасса, так это был секрет Полишинеля — с 2014 года их регулярно фиксировала миссия ОБСЕ, мы лишь писали о том, как жители Донбасса живут в условиях войны и что они об этом думают. Поэтому пафос эсбэушного чиновника был явно адресован тем, кто просто терял чувство реальности от ненависти, услышав бессмысленные, но трескучие фразы про «гибридную войну», «руку Москвы» и прочую пропагандистскую ерунду.
Потом появились и «вещественные доказательства» моего участия в «гибридной войне»: из моей банковской ячейки извлекли документы, которые я там хранил (среди них трудовой договор с МИА «Россия сегодня»), деньги и «предмет, похожий на пистолет». Им оказался… ржавый «браунинг» образца 1906 года. Все это приобщили к делу и предъявили мне еще одно подозрение по статье 263 УК Украины в незаконном приобретении и хранении огнестрельного оружия и боеприпасов. Все, естественно, было «приобретено у неустановленных лиц» и при «неустановленных обстоятельствах».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу