Михаил Кравченко - Звезды комбата

— Так точно, напишем!

— Да, хлопцы, велики эти доверие и любовь. Доверие и любовь народа. Ими дорожить надо пуще глаза своего.

Снова заговорил Радий Шемякин:

— Наш командир Громов тогда на митинге так и сказал: «Мы оправдаем ваше доверие и вашу любовь».

— Так и держать, гвардейцы!

— Есть так держать, товарищ комбат!

Павлов сдержал свое слово: 12 апреля 1945 года, за несколько дней до своей гибели, он отправил письмо в далекие, но дорогие танкистам Сингуры.

А в то мартовское утро танк «Сингуровский колхозник» стал командирской машиной Хохрякова. Корреспондент корпусной газеты, побывавший в батальоне, попросил экипаж построиться перед тридцатьчетверкой. Так появилась на свет фотография «Сингуровского колхозника».

Подготовка к новым боям продолжалась днем и ночью. Ночью проводились тактические учения по сколачиванию подразделений на открытой местности, а в дневное время учеба шла в лесах.

Особое внимание командиры уделяли изучению опыта прошлых боев, анализировали удачные и неудачные атаки, действия отдельных экипажей. Руководили занятиями не только комбат и его заместители, но и парторг Пикалов, и сами участники боев, «старички»-ветераны. Герой Советского Союза гвардии старший сержант Иван Михайлович Иванов поделился с механиками-водителями опытом боев при освобождении городов Мстув, Ченстохова, Бунцлау.

— Я стараюсь вести машину с наиболее экономным использованием ее больших технических возможностей, — рассказывал он. — Скорость и маневр по сигналам командира, готовность к преодолению завалов, заграждений, других препятствий, а также разрушение военных объектов у меня всегда на первом плане. Но помимо всего нужно быть готовым к тушению «зажигалок», попавших на танк, к защите машины от огнеметной струи противника. А строго выдерживать свое место в боевых порядках, а создавать наилучшие условия для ведения огня башнеру? Это тоже обязанности механика-водителя. Своевременно подвести танк на помощь соседнему экипажу или к саперам на разминированном проходе или дать возможность мотострелкам спешиться для атаки — это все тоже делает механик-водитель. По сути, грозная мощь танка на поле боя в его руках. В населенных пунктах весь экипаж, и в первую очередь механик-водитель, должен проявлять величайшую внимательность, осторожность при подходе к площадям и перекресткам улиц. Вот как было при освобождении Ченстоховы. Если бы я, механик-водитель, или командир танка не заметили при подходе к центральной площади засаду гитлеровцев, то нас сожгли бы фаустпатронщики. Однако мы вышли победителями. Лихость в нашем деле тоже нужна. Но не безрассудная. Лихость, если она расчетливая, — это элемент героизма. Но лихость ради бравады — беда смертельная…

Такие беседы опытных танкистов и практические занятия с новичками, распределение их к ветеранам по одному, по два сделали экипажи вполне боеспособными.

Одновременно с подготовкой материальной части и напряженной боевой учебой проводилась большая партийно-политическая работа среди личного состава батальона.

11 апреля в районе сосредоточения было проведено совещание парторгов, комсоргов рот и агитаторов экипажей по вопросу политического обеспечения марша. Актив принял решение: соблюдая строжайшую дисциплину и бдительность, совершить марш в выжидательный район без отстающих машин.

Затем беседовал с механиками-водителями комбат Хохряков.

15 апреля в выжидательном районе состоялось партсобрание, которое записало в своем решении: «Коммунистам и комсомольцам в предстоящих боях и впредь показывать образцы личной доблести и геройства…»

В тот же день на общем собрании личного состава батальона комбат Хохряков закончил свое выступление словами: «Разгромим гитлеровскую Германию и водрузим знамя Победы над Берлином!»

Да, каждый воин стремился и готовился к этому последнему, решающему сражению с врагом.

В самый канун Берлинской операции на митинге, посвященном получению боевого приказа, командир танка «Сингуровский колхозник» коммунист Анатолий Михайлович Павлов заявил: «Есть боевой приказ на окончательный разгром гитлеровской Германии. Усилим наши удары и водрузим знамя Победы над поверженным Берлином!»

Давая клятву, Павлов, конечно же, знал, что впереди не просто расстояние до Берлина, что на пути танкистов лежит сильно укрепленный район. Предстояло протаранить три мощных рубежа гитлеровской обороны, преодолеть две реки — Нейсе и Шпрее. Но за ними был Берлин и Победа. И поэтому ничто уже не могло остановить тщательно подготовленного удара танкистов.