Борис Наумов - А почему бы и нет

— Завтра поедем на вокзал, надо заранее купить билеты.

Кроме встречи и разговоров с родителями, меня очень радовало общение с братишками. Постепенно они освоились, забылось некоторое отчуждение из-за перерыва близкого общения, и мы часто втроём или вдвоём ходили в лес за грибами, за ягодами или за орехами. Вова не отходил от меня и, мне казалось, он хочет после школы повторить мой «подвиг». Впрочем, надо ещё дожить до этого времени.

Купание в пруду было для нас вторым, настоящим удовольствием, в котором мы не отказывали себе. Пруд расположен возле, или, можно сказать, внутри старого, огромного сада, принадлежащего когда-то помещику Протопопову, потом графу Румянцеву. Я с самых первых послевоенных лет помню, как в этом саду собирались люди семьями, с друзьями, отдыхали там и праздновали разные личные, народные и государственные праздники. Нам, детям, эти встречи взрослых людей приносили столько радости, что они надолго остались в памяти, как нечто доброе, хорошее и, казалось, вечное. Мои родители больше всего были дружны с семьёй дяди Васи и тёти Клавы, маминой сестры, Черпаковых. Это были прекрасные люди, отличные друзья, надёжные родственники. Мы дружили и любили встречаться с детьми Черпаковых — Серёжей и Танюшечкой. И сейчас уже во взрослом состоянии, мы дружны и стараемся поддерживать контакты.

Не могу не вспомнить о важном для меня событии — встрече с одноклассниками. Особенного на этой встрече ничего не происходило — как обычно, застолье, воспоминанья, объятья, слёзы счастья. Важно другое — это возвращение в самое далёкое детство и наполнение души, сердца и всего организма чем-то таким, что понять разумом невозможно. И это наполнение происходило не отдельно у каждого человека, а сразу у всех вместе одним общим чувством. Мы, по большому счёту, уже взрослые люди, плакали, обнимались и так сидели, обнявшись, долгое-долгое время.

Каникулы закончены, мы с Геной благополучно, на верхних полках плацкартного вагона добрались до города Миасса. Верхние полки в переполненном вагоне, без постели — это часть настоящей геологической жизни. Твёрдо, неудобно, жарко, но другого для нас тогда ничего не приготовили.

Последний, пятый курс у нас был укороченный, только в один семестр: с сентября по декабрь — учебный процесс, январь и февраль — написание дипломного проекта и защита его. Потом ту-ту! На работу по распределению в разные концы нашей страны.

Учебный процесс последних месяцев был особенно напряжённым. Наши преподаватели по основным дисциплинам: геология и разведка, минералогия геодезия, картография отдавали все свои силы и время, чтобы передать нам — их любимцам — знания, которыми они обладали и, которые в скором времени пригодятся нам. Они говорили:

— Вы выйдете из техникума, имея подготовку, не слабее, чем институтская.

Действительно, большинство студентов нашей группы отлично владели всеми методами поиска и разведки, знали минералогию и палеонтологию. Мы не боялись, пусть не сразу, а в будущем оказаться на низких ступенях геологических работ.

В связи с интенсивным графиком и учебной нагрузкой у меня не было времени для грустных воспоминаний и психологического нытья.

Любовь к Катюше ушла куда-то в дальние уголки моего сознанья и не изводила меня своим прошлым.

В нашей группе была одна девочка — Лилия, которая нравилась мне с самых первых дней учёбы. Я пытался, особенно после тяжёлого случая на озере Тургояк, был поближе к ней. Не могу сказать, что я её безумно любил и души в ней не чаял. Нет. Но мне было приятно и интересно с ней общаться, как с девушкой, женщиной. Многие из сокурсников знали о наших, или лучше сказать, о моих чувствах и о наших отношениях и считали нас в будущем неплохой парой. Я до сих пор не понимаю, что и у кого из нас было то неизвестное, которое за два с половиной года мы не смогли обнаружить и преодолеть. Хотя, взаимная симпатия всегда присутствовала между нами.

А тут ещё и случайная первомайская встреча с Катюшей, которая надолго отдалила меня от Лилии!

Кстати, я несколько раз пытался встретиться и поговорить с Катей, заходил в общежитие, чтобы узнать что-нибудь новое о ней. Но каждый раз я терпел неудачу. Никто из бывших её подруг мне ничего не сообщил и даже адреса не дал. Может быть, они его не знали, а может быть знали, но не хотели давать, чтобы не травмировать её и не привносить в её жизнь тяжёлого воспоминанья.

Где-то в конце ноября, или в начале декабря, как мне, случайно, рассказали, были преждевременные роды у Кати. Ребёнок был очень слаб, видно, был травмирован папашей на первых сроках беременности. Он прожил несколько дней и умер. Отцу его за издевательство над женой и нанесение тяжелейшей травмы Антонине присудили семь лет.