Борис Наумов - А почему бы и нет

— Следующая остановка будет последней, — продолжал Яша шутки, — ты можешь выйти и пойти пешком. Там от ствола идёт штольня. Она сейчас не рабочая. Если пойдёшь по ней, всего метров триста, то выйдешь на склон горы. Очень красивый пейзаж.

— Действительно, — поддержал Яшу Николка, — после долгого первого пребывания под землёй, тебе не помешает подышать свежим горным воздухом.

— Выйдешь из штольни и по дороге прямиком спустишься в посёлок. Посмотришь сверху на наши алтайские красоты. Не всё же тебе любоваться подземельем.

Слова Яши я принял бы за очередную шутку, розыгрыш, но если уж и Николка подтвердил его предложение, я, с некоторым сомнением, всё же согласился на необычную прогулку.

Клеть затрещала и рванула вверх, на свободу.

Я минуту постоял на площадке, освещённой слабым светом от одной лампочки. Увидев чёрный проём в стенке, я понял, что это и есть вход в ту самую заброшенную штольню.

Луч от моей лампы освещал дорогу, но мрачноватая темнота по сторонам и сзади вызывала некоторую тревогу. Где-то в закоулках моего серого вещества затаилась мыслишка.

«Как-то необдуманно я согласился на прогулку по заброшенной штольне. Да, и Николка с Яшей рискованно предложили мне такое путешествие. Это, по меньшей мере, несерьёзно. Наверно, они не раз ходили этим путём, поэтому для них такая прогулка кажется не стоящей обсуждения. Но я-то впервые! И в одиночестве!».

Так я думал, шагая в сторону предполагаемого выхода. Почему предполагаемого? Другого-то пути здесь нет. Триста метров всего, а я всё иду и иду.

Вдруг впереди, вместо дневного просвета, я увидел нечто странное. Это были под лучом моего фонаря две, еле заметные, точки. Я, ничего не понимая, остановился, а они медленно приближались всё ближе и ближе. Мне хотелось бежать от этой неизвестности, но ноги не слушались. Я в растерянности стоял и ждал решения своей судьбы. Через минуту в свете моего луча появились, кто бы мог подумать, очертания коровы. Корова в шахте! Это достойно анекдота! Я не могу припомнить, был ли у меня прежде когда-нибудь такой испуг и полная растерянность?

«Корова в шахте. Не может этого быть! — мелькало в моей голове. — Или ребята специально подстроили такой розыгрыш? Или я уже на том свете?».

Больше не могу припомнить, чем была занята моя голова. Корова, решив окончательно добить меня, произнесла своё длинное «Мууу». Может быть, она обрадовалась, встретив здесь хоть кого-нибудь, и таким образом, приветствовала меня.

Услышав нормальный человеческий, то есть обыкновенный коровий, голос, я понял, что я ещё жив, и надо как-то разрешать ситуацию.

Я медленным шагом стал приближаться к «подземному зверю» и заметил позади него слабый просвет, предположительно, выхода из штольни.

Скорее всего, корова гуляла, щипая травку на склоне горы, потом решила проверить наличие подземной жизни, заодно и освежиться в заманчивой прохладе.

Я приближался, и животное сообразило, что впереди ему грозит опасность. Надо убегать подальше от неприятности. С трудом развернувшись в неширокой штольне, оно рвануло в сторону дневного просвета.

Через пару минут я тоже оказался на выходе из штольни. Меня встретил дурманящий запах горных трав и цветов. Свежий воздух быстро привёл меня в чувство. Свобода! Но мысли мои до сих пор крутились возле шахтной коровы. Сначала я спокойно, потом, с некоторым чувством самоиронии, переживал только что происшедшее со мной недоразумение.

«Если сказать кому — не поверят. Будут смеяться и издеваться. Скажут, в темноте в штаны наложил, вот и померещилось. Нет, лучше никому не буду рассказывать. Только Гене. Он меня поймёт, и подтрунивать не будет».

Уже вечерело. Первый мой рабочий день в качестве шахтного коллектора заканчивался.

Я пришёл домой, в съёмную квартиру. Гена был уже на месте. Он тоже сегодня работал коллектором в другом забое и на другом горизонте.

Так много хотелось рассказать другу о своём первом геологическом рабочем дне. Мысли распирали голову, не зная, с чего начать. Но всё, о чём бы я ни вспоминал, отступало на второй план после яркого впечатления от коровы в горной выработке.

— Как у тебя дела, Гена? — решил я поинтересоваться о начале его геологической деятельности. — У тебя что-то случилось?

Гена продолжал молчать, вызывая у меня полное недоумение. Судя по его «кислому» выражению лица, первый день не принёс ему наслаждения.

— Ты можешь сказать, что произошло? Почему ты такой угрюмый? — продолжал я допытываться, на время, забыв о намерениях поделиться своими впечатлениями.