Василий Шатилов: В боях рожденное Знамя

В. В. Корчиц мне пояснил, что оборона врага построена не сплошной линией. Фашисты занимают в основном деревни, подготовленные для круговой обороны и превращенные в крупные узлы сопротивления, один узел с другим связаны огнем. Каждый опорный пункт противник укрепил с большим инженерным и тактическим мастерством. Каждый метр пространства между деревнями простреливается из многочисленных пулеметов, орудий, минометов, замаскированных в укрытиях.

— Должен сказать, — продолжал Корчиц, — враг сильный, и сила его возрастает. И таких опорных пунктов много в первой линии и в глубине вдоль реки. Наша оборона построена под углом по отношению к реке Ловать. Берега ее обжиты в долгой обороне. Блиндажи для отдыха врыты в крутой берег для маскировки. Стены и потолки полуподземных жилищ из еловых и сосновых бревен в два наката не гарантируют от прямого попадания, но прямое попадание маловероятно.

Владислав Викентьевич вздохнул и продолжал:

— Так и сидим. Лес да болота сторожим. Такова действительность долгой молчаливой обороны. А вот начнется наступление — тогда иное дело…

Изматывая противника, фронт сорвал гитлеровский план захвата Ленинграда и выход к Октябрьской железной дороге севернее Москвы. Жители деревень отселены от переднего края километров на двадцать пять. Избы спалены, остались торчащие трубы среди бурьяна.

— А как была окружена демянская группировка? — спросил я.

— В результате успешного наступления фронта на Старую Руссу и с севера и с юга. 29 января 1942 года началось наступление 1-го гвардейского корпуса юго-восточнее Старой Руссы в направлении Рамушева. Перерезав коммуникации демянской группировки, корпус должен был соединиться в районе Залучье с частями 34-й армии, наступающими с юга. Одновременно вел бои и 2-й гвардейский корпус. Он наносил удары по врагу из района восточнее Старой Руссы на Холм. Борьба происходила в трудных условиях бездорожья, и 20 февраля части 1-го гвардейского корпуса в Залучье соединились с подразделениями 42-й стрелковой бригады. Таким образом, старорусская и демянская фашистские группировки были разъединены. В окружении оказалась демянская группировка — семь дивизий 16-й армии, — закончил рассказ Корчиц. Он глянул на часы и сказал: — Пора нам с вами спать.

Я лег на деревянный топчан, на котором лежал матрац, набитый сеном, укрылся шинелью и уснул…

Утром, когда я встал, Корчица в землянке не было. Нашел его в блиндаже начальника штаба дивизии подполковника Н. А. Тихомирова. Там сидели комиссар дивизии Я. П. Островский, начальник политотдела С. Е. Левин.

— Пойдемте ко мне в блиндаж, все вместе и позавтракаем, — пригласил Корчиц.

Вошли в блиндаж. Повар Костя Горшков расставлял тарелки. За завтраком стали вспоминать бои под Старой Руссой. Бой под Старой Руссой был не более чем эпизод великого сражения на фронте от Белого до Черного моря. И объективный анализ Корчица ясно показывал нам, какое сопротивление встретил враг в самом начале своего нашествия. Такого отпора гитлеровцы не встречали ни у бетонных валов линии Мажино, ни в горах Норвегии, ни на голландских равнинах. И дело даже не в масштабах операции. Главное, что гитлеровцы не смогли сломить наш дух.

В это время наша Родина переживала тяжелые дни. Сильные немецкие ударные группировки: общевойсковая 6-я армия генерал-полковника Фридриха Паулюса и 4-я танковая армия генерала Г. Гота подошли к Сталинграду. Началась битва на волжской земле. Гитлеровская авиация обрушилась на город. Немецкие войска прорывались к Сталинграду. О том, что происходило под Сталинградом, я узнал позднее, в 1943 году, когда прочел дневник солдата-артиллериста гитлеровского вермахта Ф. Панаша о тех днях:

«1 февраля 1942 года. Несколько дней ужасная метель. Ветер такой силы, что, кажется, он сдирает кожу с лица. Сугробы все выше. Каждый день прокладываем тропинку к своим орудиям. Снабжение стало хуже. Но с голоду не умираем: у нас достаточно картошки. Если бы не тоска по родине, многое можно было бы пережить легче. Посылок с шерстяными вещами мы не видели. То есть видеть-то их видели, даже были сделаны прекрасные фотографии для пропаганды, но потом вещи снова были упакованы. Обман следует за обманом.

28 апреля. Тысячи взрывов вспахивают землю. Враг занял высоты и просматривает всю окрестность. Как кто из наших высунет голову — сразу пули. В 5 часов меня ранило. Два осколка в ноге и рваная рана на левой руке. Ничего страшного, но с меня и этого хватит. Если же и слух восстановится, то я буду просто доволен. В ушах — все еще свист и грохот снаряда, который разорвался в пяти метрах от меня.