Константино д'Орацио - Таинственный Караваджо. Тайны, спрятанные в картинах мастера

Папский двор тем временем переживает довольно сложный период. Повсюду гремит протестантская реформа, ужесточаются правила, художникам предписывается лаконичный метод, способный ясно и недвусмысленно выразить христианские ценности. Именно Карраччи и живописцы его круга станут лучшими выразителями этой новой морали. Главная задача живописца – объяснить языком искусства догматы веры, сделать это убедительно и лаконично. Представители церкви создают целые трактаты на тему живописи, такие как Instructiones fabricate et supellectilis ecclesiasticae кардинала Борромео или «Трактат об образах светских и церковных» Габриеле Палеотти. Все молодые художники знакомы с этими опусами, и Караваджо – не исключение. Однако он прекрасно понимает, что путь к успеху – не в подражании, а в противопоставлении.

Меризи вырабатывает самобытный стиль, одинаково далекий от идеализма Аннибале Карраччи и маньеризма Джузеппе Чезари. Именно готовность идти наперекор правилам контрреформы, невзирая на критику и осуждение, и становится главным оружием Караваджо.

В конце XVI века творческая жизнь в Италии связана с деятельностью академий: это знаменитая школа Карраччи в Болонье, Академия св. Луки в Риме. Художники объединяются в артели, имитируют стиль лучших мастеров Ренессанса. В 1635 году в Риме появляется и известная Французская академия, благодаря деятельности которой одна из галерей Палаццо Манчини суль Корсо фактически предстает как копия Лоджий Рафаэля. Церковь всячески поддерживает эту тенденцию, опасаясь скандалов и чересчур смелых художественных решений.

Караваджо доказывает всем, что один в поле – воин. Он не создает своей мастерской, не имеет последователей. Аннибале Карраччи основал в Болонье школу с целью передать свой метод будущим поколениям; Караваджо же никому не открывает тайны своего гения, мы до сих пор до конца не можем проникнуть в суть его техники. Учеников у Меризи нет, зато ему очень льстит, что друзья копируют его картины для продажи на вторичном рынке. Именно так он удовлетворяет жажду славы и понимает, что добился известности определенных масштабов.

Караваджо не готов делиться своими находками, предпочитает одиночество в творческих экспериментах, которые чреваты провалом, изоляцией. Добившись успеха, он каждый раз стремится оспорить сделанное им ранее, тяготея к все более смелым решениям. Каждое новое творение Караваджо воспринимает как итоговое, пытается вложить в него новый смысл, превзойти сам себя, дабы не потерять репутацию художника уникального, неповторимого. Эту цель можно достичь только путем постоянного и упорного отрицания свода правил, сформировавшихся к концу XVI века.

Главным принципом художников эпохи Караваджо были поиски идеала красоты. Одни прибегали к имитации жизни, стараясь максимально точно передавать то, что видят вокруг, – их можно было бы назвать реалистами своего времени. Но критики таких художников ценили мало.

Другая группа живописцев предпочитает другой путь – выбирать из окружающей реальности только самые прекрасные и изысканные элементы, чтобы затем составить из них совершенную композицию. Они изображают вещи не такими, какие они есть, а какими должны были быть, чтобы в полной мере воплощать замысел Создателя. Другими словами, по мнению теоретиков живописи XVII века, художники делятся на две категории: бездельники-реалисты, лениво воспроизводящие действительность, и истинные мастера-идеалисты, творцы новых, высоких форм, вдохновленные традицией. Худшим среди первых был Караваджо, лучшим в ряду последних – Аннибале Карраччи.

Подражание или изобретение – такова была альтернатива, порождавшая дискуссии вокруг живописи во времена Караваджо. Меризи против своей воли оказывается записан в ряды подражателей природы и, соответственно, гонителей идеала красоты, который достижим лишь путем сочетания лучших образцов искусства прошлого и тщательно отобранных фрагментов окружающей действительности. По мнению Беллори, одного из самых язвительных биографов Караваджо, всему виной физические особенности художника: «в его внешности доминирует темное – цвет глаз, ресниц, волос», а потому для него естественно изображать мрачные оттенки и грубые фигуры. Сегодня подобный глубокий анализ может вызвать лишь улыбку. Все художники-идеалисты сходятся во мнении, что приемлемыми достойны считаться только ранние произведения Караваджо, для которых характерен мягкий свет; затем же «мятежный и дерзкий» характер художника приводит его на ложный путь.