Константино д'Орацио - Таинственный Караваджо. Тайны, спрятанные в картинах мастера

Критики-современники, столь суровые в своих оценках, упускают из виду тот факт, что в работах Караваджо повсюду можно проследить отсылки к творчеству классиков. Они упорно придерживаются своей непримиримой позиции в отношении тех новшеств, сути которых не могут воспринять в полной мере: довольно трудно признать, что можно создавать прекрасное, не следуя традиции.

Изображая античных богов в знаменитой галерее Палаццо Фарнезе, Аннибале Карраччи вдохновляется образами обнаженных тел из «Страшного суда» в Сикстинской капелле. Болонский художник создает иллюзорный эффект, как будто своды украшены картинами; образы распределены в двух плоскостях, имитируя живописные полотна. Летящий Меркурий, который вручает Парису яблоко раздора, навеян образом Христа из «Страшного суда» Микеланджело. Полифем, швыряющий камни, повторяет формы древней статуи Геркулеса, которая украшала портик дворца кардинала Фарнезе. Обнаженные фигуры, поддерживающие иллюзорные картины – детище персонажей, украшающих своды Сикстинской капеллы. Это лишь несколько примеров сознательного подражания Карраччи образам великих художников прошлого. Его работы ценятся именно благодаря сочетанию следования образцам и определенной доли инновации, новых выразительных средств. На торжественном открытии галереи в 1600 году все в один голос кричат об успехе. Аннибале удачно провел эксперимент, который ранее не удавался никому: превзойти Сикстинскую капеллу, создав не менее впечатляющие сцены.

Совсем иной была реакция публики, увидевшей в том же 1600 году росписи Капеллы Контарелли в церкви Сан-Луиджи-деи-Франчези – «Призвание» и «Мученичество Св. Матфея», первый государственный заказ Караваджо.

На полотнах Меризи обращение к традиции, которое безусловно имеет место, уступает пальму первенства реальной жизни. «Это творение, созданное с натуры, – пишет коллега и биограф художника Бальоне, – принесло славу Караваджо и удостоилось похвал презренных людей». Заинтересовавшись оживлением вокруг полотен Караваджо, Федерико Дзуккари, глава Академии св. Луки, пришел лично посмотреть на них. «К чему столько шума? – воскликнул он. – Не вижу здесь ничего интересного, разве только подражание Джорджоне (…)». И на том, «ухмыльнувшись и не скрывая возмущения», он удалился прочь.

Бальоне, закоренелый противник и конкурент Меризи, не смог скрыть в своем повествовании, что творения Караваджо произвели сильный эффект, вызвав опасения даже у такого влиятельного художника, как Дзуккари. В этой ухмылке можно усмотреть беспокойство целого поколения художников, которые, возводя стену недоверия, пытаются таким образом обезопасить себя от непонятных и враждебных новшеств.

Капелла Контарелли ознаменует собой начало блистательной карьеры, к этому дебюту вскоре добавятся новые успехи. Если художники старой школы холодно принимают полотна Меризи, то молодежь, напротив, превозносит новатора, делает его предметом для подражания. Караваджисты прославят стиль своего учителя по всей Европе, он еще долгое время будет оставаться бельмом на глазу для критиков и художников старой закалки, воспитанных в классической традиции. Смелость, с которой Караваджо бросает вызов поборникам классического метода, вынудит многих поклонников Карраччи признать величие нового гения. Им ничего не остается, кроме как злословить на тему его дерзкой и экстравагантной личности. «Караваджо, – пишет Беллори, – в чем-то безусловно преуспел, но принес немало вреда и перевернул вверх дном все принципы живописи (…) Он бросается из крайности в крайность, отдаляясь от правил, углубляясь чрезмерно в натуру, он отдаляется от самой идеи искусства и погружается в ошибку, во мрак, тогда как Аннибале Карраччи, подражая красоте, несет свет, просвещает умы». Беллори глубоко заблуждался.

До сих пор так и не удалось установить, когда именно Караваджо приезжает в Рим.

Достоверно известно, что вплоть до первого июля 1592 года он находится в Милане. Незадолго до отъезда Караваджо и его братья распродают земельные участки, доставшиеся в наследство от матери – возможно, уже тогда художник предполагал, что больше не вернется в Ломбардию. Затем сведения о нем теряются на несколько лет – это темное пятно в его биографии.

Нет ровным счетом никаких свидетельств о переезде Караваджо в Вечный город из ломбардской столицы. Он вновь возникает из небытия в 1596 году, оказываясь неподалеку от Пантеона. Мы не знаем, чем он занимался, где жил, с кем общался, и главное, что он создал за эти четыре года. Можно предположить, что где-то существуют картины, написанные в этот период, – художник должен был как-то зарабатывать себе на жизнь. Однако даже для экспертов затруднительно установить авторство ранних произведений Караваджо, учитывая, что для его творчества характерна резкая смена стиля.