Вадим Мальцев - Война глазами участника Парада Победы. От Крыма до Восточной Пруссии. 1941–1945

В это время ОГПУ (Объединённое государственное политическое управление) возглавлял Ягода. На этой важнейшей стройке 1-й пятилетки «очищались трудом и перековывались» более 100 тысяч человек.

Для нормального функционирования канала было построено 19 шлюзов, 15 плотин и 51 дамба, а история перековки заключённых описана в большом литературном труде 37 известных авторов под редакцией М. Горького. В книге подробно описано само строительство и «перековка» врагов народа, вредителей, воров и других «нехороших» людей. За ударный труд некоторые заключённые (15 %) были восстановлены в правах, награждены орденами и почётными значками Беломорканала. Нужно отметить, что на строительстве канала «перековке» уделялось особое внимание, и поэтому неудивительно, что некоторые заключённые в дальнейшем занимали высокие должности или были ведущими специалистами в областях создания новой техники.

Охрана пропускала отца на все участки стройки, и он мне показывал устройство шлюзов, механизмы ворот, крепёжные ряжи, водосбросы и другие интересные сооружения. Пользуясь доверием руководства лагеря, он брал прогулочную лодку, и мы заплывали далеко от берега ловить удочками окуней.

Вода в Онежском озере очень прозрачная, и, когда отец учил меня рыбачить, было интересно наблюдать за поведением рыбы и её поклёвками.

Уезжали мы с мамой обратно в Болотное со станции Медвежья Гора в тот день, когда туда приехали члены политбюро ЦК ВКП(б). В нескольких шагах от меня, около своего вагона, беседовали Сталин, Калинин, Ворошилов и другие известные руководители страны. Первых троих я хорошо рассмотрел и запомнил.

На следующий год мы получили открытку, в которой отец каллиграфическим почерком писал: «УРА! Я СВОБОДЕН! СОБИРАЙТЕСЬ В МОСКВУ!»

Его освободили досрочно, наградили знаком «Ударник Беломорско-Балтийского канала» и направили уже вольнонаёмным на строительство канала Москва – Волга. Там, на севере Онежского озера, он оставил добрую память в гранитных камерах первого и второго шлюзов, а также приобрёл большой опыт как строитель и организатор строительных работ.

На строительстве канала Москва – Волга отец был назначен начальником отделения топографических разбивок Химкинского района канала. Топографические работы начинались на участке Клязьминского водохранилища, и, видимо, поэтому мы сначала жили в деревне Чиверево, а затем в Хлебникове.

Жили в маленьких комнатах. Мои родители дружили с хозяевами сдаваемого жилья. По утрам на служебной подводе отец уезжал на топографическое обустройство трассы канала и строительство объектов, связанных с каналом, в том числе Северного речного вокзала и порта, четырёхпутного железнодорожного моста (около города Химки), шоссейного моста возле Хлебникова и других объектов.

Домой отец возвращался уставший и, как правило, в грязных болотных сапогах, за которыми очень ухаживал, постоянно тщательно пропитывал жиром, чтобы они не промокали.

В моей памяти сохранились первые впечатления о людях, которые жили на будущей трассе канала. Все они были добрыми, мылись в русских печках на соломе, по вечерам долго гуляли и громко пели песни. Чаще всего пели про «златые горы и реки полные вина». И главное – все они были москвичами, так как постоянно говорили о Москве и либо там работали, либо ездили на московские рынки. Вагоны пригородных поездов были заполнены молочницами с большими бидонами молока и пахли вкусной колбасой, которую они покупали в столице.

Мы с отцом ездили мыться в центр Москвы, в Сандуновские бани. Там терпеливо сидели на полках в парилке, а заканчивали мытьё в маленьком бассейне. В буфете бани выпивали бутылку лимонада. Иногда отец покупал мне яблоки или апельсины. К пиву и водке он относился отрицательно. И только иногда, приходя домой мокрым и уставшим, он выпивал одну-две рюмки водки, настоянной на апельсиновых корках. И ещё это случалось в те дни, когда мама готовила вкусный обед. Он считал, что русские люди в подавляющем большинстве не умеют пить, а выпив, совершают непредсказуемые поступки и стремятся к заветной цели – допить и ещё выпить. Недоброжелательно отец относился и к курению.

В хлебниковской начальной школе я учился с Мишей Дуловым, Симой Коровкиной и Геной Морозовым. Требования в этой школе были значительно строже, чем в сибирских школах, и я на уроках чаще всего получал отметку «уд с вожжами».

Примерно через год после приезда на стройку мы получили отдельную комнату с балконом в двухэтажном бревенчатом доме. Этот дом стоял рядом с дорогой, с двух сторон которой росли старые ели, а сама дорога вела в богатое поместье Кузнецовых. Здесь были красивые постройки, большие конюшни и дом, построенный без гвоздей, который демонстрировался на Парижской всемирной выставке. Некоторое время в нём размещались классы котовской начальной школы, в которой я учился.