Коллектив авторов: 100 тайн Второй мировой

Такие расхождения немецких и польских данных, касающиеся эксгумированных и опознанных поляков, очень показательны. Скорее всего, они свидетельствуют о том, что поляки были вынуждены изъять из своих списков фамилии 179 эксгумированных и опознанных в Козьих Горах польских офицеров, поскольку их настоящая судьба явно противоречила немецкой версии.

Опознание трупов проводилось по найденным документам и предметам с именами владельцев. В основном это были офицерские удостоверения или другие именные документы (паспорта, индивидуальные жетоны и пр.). На многих трупах были обнаружены крупные суммы денег, ценные вещи и предметы военной амуниции. Надо отметить тот факт, что в советских лагерях польским военнопленным запрещалось иметь при себе деньги на сумму более ста рублей или ста злотых, ценные вещи, воинские документы, предметы военного снаряжения и т. д.

Ю. Мацкевич дал этому совершенно наивное объяснение. В апреле 1943 года Козьи Горы посетили иностранные корреспонденты. Они задали сопровождавшему их полковнику фон Герсдорфу вопрос: «Почему большевики оставили на телах убитых все документы и не забрали себе ценности?» – «Потому, – ответил Герсдорф, – что в 1940 году большевики не подумали, что убитые ими где-то в глубине России, под Смоленском, могут быть вскоре выкопаны и опознаны каким-то их врагом».

По всей вероятности, ни Мацкевич, ни полковник Герсдорф ничего не знали о пункте 10 «Временной инструкции о порядке содержания военнопленных в лагерях НКВД» от 28 сентября 1939 года, в соответствии с которым «принятые лагерем военнопленные, перед тем как разместить их в бараки, проходят осмотр… Обнаруженное оружие, военные документы и другие запрещенные к хранению в лагере предметы отбираются».

Следует отметить, что весной 1940 года была проведена сверхсекретная операция, поэтому если бы поляков расстреляли сотрудники НКВД, то они бы незамедлительно изъяли любые документы и вещи, позволяющие идентифицировать трупы.

Такое категорическое требование об обязательном изъятии любых вещей, позволяющих опознать личность расстрелянного, содержала должностная инструкция НКВД СССР по производству расстрелов, которой сотрудники наркомата безусловно придерживались в любых ситуациях.

Так, летом и осенью 1941 года немцы, преследуя пропагандистские цели, публично вскрывали в оккупированных советских городах могилы, в которых были захоронены люди, на самом деле расстрелянные сотрудниками НКВД. Но никаких документов или именных вещей в тех могилах не было – жертвы пришлось опознавать исключительно на основании показаний родственников или знакомых.

Не было обнаружено никаких документов, позволяющих установить личности, и на трупах заключенных тюрем Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии. Узников этих тюрем в конце июня – начале июля 1941 года, отступая, в спешке расстреляли сотрудники НКВД и НКГБ по причине невозможности эвакуации. А в Козьих Горах на 2815 опознанных трупах было обнаружено 3184 предмета, позволявших установить личность погибших!

Представители общества «Мемориал» предполагают, что сотрудники НКВД придерживались требований служебной инструкции о порядке производства расстрелов: обыскивали приговоренных и отбирали у них документы и личные вещи только при проведении судебных расстрелов в помещениях тюрем. В этом случае после расстрела тела казненных перевозились к местам захоронений и сбрасывались в заранее выкопанные огромные ямы.

Однако, проводя массовые расстрельные акции, непосредственно рядом с местом захоронения, требования инструкции сотрудники НКВД якобы не выполняли: приговоренные перед расстрелом не обыскивались, документы и именные вещи у них не изымались, а трупы укладывались ровными рядами. Обосновывая такое мнение, представители «Мемориала» ссылаются на то, что при эксгумациях массовых энкавэдэшных захоронений в Куропатах, Томске, Сандармохе и других местах на трупах все-таки находили личные вещи, медальончики, записки и пр., «однако не в таком большом количестве, как в Катыни». Но никаких доказательств, что сотрудники НКВД укладывали трупы казненных ровными рядами, представители «Мемориала» не представили.

В отличие от русских, немцы в отношении пленных польских офицеров придерживались Женевской «Конвенции о содержании военнопленных» от 27 июля 1929 года, статья 6 которой гласила: «Документы о личности, отличительные знаки чинов, ордена и ценные предметы не могут быть отняты от пленных». Поэтому здесь можно сделать определенные выводы.