Галина Сафонова-Пирус - В перестройке. 1987—2000

Стараюсь, чтобы и мы не ели щавеля, зеленого лука, молока не пили, но разве убережешься от этой радиации? Зато часто едим салаты из морской капусты, – говорят, что она выводит какие-то нуклиды. Ну что ж, пусть выводит, тем более, что капуста эта дешевая.

И снова Лида пробовала позвонить в Красную гору, но не дозвонилась, – сказали, что там нет электричества. Врут, поди.

Достала дозиметр на пару дней и совала во все углы и даже в грибы, что собирали осенью, – вроде бы все нормально. А вот в Карачеве, в саду нашего знакомого Володи Рыжковского, у скамеек из гранита, на которых они так любят сидеть, вдруг так запикал, что едва успевали считать. И барьерчик из мраморной крошки, что у автовокзала в Карачеве, на котором обычно все сидят в ожидании автобуса, тоже с тридцатью бэрами.

Ну, что ж, раз так любит радиация мрамор, сидеть на барьерчиках больше не будем.

И все же напечатали статью Платона о художниках в «Рабочем», но после летучки в газете пришел взвинченный:

– Не отметили ее… – блеснул очками, разделся. – У всех какое-то глухое недовольство вызвала. Почему? – Присел на стульчик у порога. – То ли вообще недовольны мной, то ли статья что-то в них задела?

– Да плюнь ты… на них, – посоветовала и уехала на работу.

Вечером возвращаюсь, а он все еще страдает:

– Как ужасно это наше одиночество! Если б не ты, так хоть удавись. – Уходит в ванную, отжимает белье, потом входит на кухню: – Ну что, идти с ними на контакт?

– Нет, не ходи, – улыбнулась, что б взбодрить. – Лучше оставайся в своей одинокой башне, – и завариваю ему успокаивающий чай.

Но поможет ли?

Перестройка… Ничего-то из нее не получится, пока будут живы обкомы и райкомы, пока не будет многопартийности, пока не будет хозрасчета на предприятиях и крестьяне не станут хозяевами земли.

А гласность… В центральных газетах она с каждым днём «гласнее и гласнее», а у нас…

А-у, долгожданная! Где ты загулялась?

После напечатания статьи о художниках, звонят Платону читатели по несколько раз в день, ведет он с ними длинные беседы и я вижу: нравится это ему!

А между тем секретарь по идеологии Обкома партии вызывал к себе зав. отделом «Рабочего» и беседовал с ним целых полтора часа!.. по поводу публикации Платона.

Но последствий пока не было.

Собрание художников.

Вначале Платон не хотел идти на него, но я посоветовала:

– Иди. Потому иди, что отсутствующий всегда виноват.

И шло собрание аж шесть часов. Кулешовский, зав. отделом культуры, сказал в выступлении, что статья Качанова пользы никакой не принесла, а только потешила обывателей, а Платон взъерошился:

– Так Вы что, против гласности? Пусть она будет где-то там, но не у нас?

А резолюцию приняли такую: статья в основном объективная… но художник Бенцель потом говорил Платону, что не ожидал такой резолюции, так как руководством накануне была подготовлена совсем другая, – осуждающая.

Лида радуется, когда захожу к ней в проявку, – видит, наверное, в этом поддержку себе, – ведь многие в Комитете похихикивают над ней, что верит в Бога, а она только улыбается им в ответ. А директор радио телецентра намекнул ей как-то, чтобы помолилась за него, если помрет. Может, чувствует свою вину перед ней за то, что развел ее с мужем?

А дело было так: когда после смерти матери Лида вступила в секту баптистов, то он чуть ли не каждый день звонил начальнику ее мужа, чтобы тот через него повлиял на жену.

И «дозвонился». Муж, наконец, заявил Лиде: «Или Иисус, или я».

И она выбрала Христа.

Летучка. Вхожу.

– Ты обозревающая? – спрашивает Володя Анисимов.

– Нет, Володя. Сегодня я – подсудимая.

Потому, что знаю: обозревает редактор Ирина Носова и будет мстить за то, что на прошлой летучке разбомбила ее просоветскую передачу.

И впрямь, уже говорит. И говорит медленно, зло:

– Очень жаль, что все три передачи были одного режиссера. Особенно плох был «Край родной», ведущий – Качанов. Ну… – и картинно вздыхает: – Не знаю, что и сказать… – делает наигранную паузу. – Я же вычеркнула целые абзацы из его сценария, а он оставил их! Да и вообще: он же ничего не понимает в живописи, а берется рассуждать… —

Ей поддакивает Ильина, «снабженец» нашего начальства продуктами и винами из обкомовского магазина, в котором работает ее мать, и сейчас сидит она рядом с председателем Комитета Корневым и все что-то нашептывает ему, зло поглядывая на меня, а когда Носова кончает, Валентин Андреевич вдруг итожит: